Инициатива в конечном итоге погасла, возможно потому, что маленькое место находилось в отдаленном районе в 4х километрах от центра города. Даенг была счастлива, что была частью группы, когда их выступления пользовались наибольшим спросом, а их артистичные таланты находились на пике. Даенг впитывала все это, тратя каждую минуту своего свободного времени на работу в группе, а в свой четвертый и последний год, преподавая другим разные азы по искусству и помогая изобретать новые номера и программы. Но, так как, аудитория была слишком маленькой, чтобы покрывать накладные затраты, через несколько лет заведение было вынуждено закрыться.
Даенг закончила учебу в Университете Чианг Мая со средними оценками. В отличие от своей подруги Лек, у нее было ясное видение своей первого карьерного шага. Она поехала на прослушивание в самое сверкающее и высокотехничное кабаре в Таиланде — Алказар в прибрежный курорт Паттайю. Первоначально будучи мелкой рыбацкой деревушкой в 150 километрах к югу от столицы, неудержимый рост, начавшийся в 1960-х, привел к тому, что место изменилось до неузнаваемости и превратилось в Мекку для туристов, со своей сумасшедшей ночной жизнью. Точно в центре ее находится сейчас Алказар — очень успешный коммерческий театр на 1500 посадочных мест. Штат из примерно 60 танцоров, катоев и мальчиков, выступает ежедневно перед большой аудиторией японцев, китайцев и европейцев, прибывающих под присмотром гидов. Посещение одного из этих шоу включено в расписание их экскурсий, точно так же как визит в храм или на плавучий рынок. Шоу постоянно меняется и обновляется, поэтому будущее этих прибыльных заведений фактически гарантировано: сильный контраст со слабой программой Роузпейпер, у которой был скудный бюджет.
Даенг установила себе высокую планку и потому чувство разочарования, которое она испытала, когда провалила прослушивание, было новым для нее. Там имелись две вакансии для танцовщиц. Все ее подруги, также как и другие кандидатки, были уверены, что она подойдет на одну из них. Она представила менеджерам, как ей казалось, свое лучшее выступление для аудитории и ей не дали никаких объяснений в причине отказа. Танцовщицы в штате утешили ее, сказав, что такие вещи нередки в шоу-бизнесе и могут являться капризом со стороны менеджера/владельца. Ее более близкие подруги подсказали, что многие из танцовщиц в Алказаре уже прошли полную операцию по перемене пола плюс целый спектр разных косметических вмешательств, таких как наполнение бедер и улучшение лица.
Не остановившись, Даенг записалась на прослушивание в менее престижный, но одинаково успешный театр, Саймон кабаре на прекрасном острове Пхукете. В этот раз она была принята и в 22 года началась новая глава в ее жизни.
Первое, что она обнаружила, это то, что трудовая жизнь в одном из таких заведений была намного тяжелее, чем она представляла. Ее детские школьные и университетские годы были близки к идеальным — умный и талантливый ребенок с понимающими родителями и не испытывающий нищеты и нужды. Это было редким сочетанием там, откуда она приехала. Она оглядывалась на то время, что провела в Роузпейпер и Очаровании как на золотые времена. Сейчас она столкнулась с жестоким, совсем непредсказуемым, миром. От танцовщиц требовали выступать в двух-трех шоу в день семь дней в неделю. Когда она начала свою новую работу, никто не говорил ей про выходные дни. В добавок, большая часть дня уходила на разучивание новых номеров, чтобы придерживаться политики театра о том, что шоу должно постоянно меняться и улучшаться. После репетиций наступало время первого шоу. Оплата едва ли была щедрой, начиная с 6 000 бат в месяц (около 100 фунтов) для начинающих до 10 000 бат для главных танцовщиц.
Если это и звучало как кабала, позвольте заметить, что большинство танцовщиц, почти все из которых прибыли из бедных семей, считали себя намного более удачливыми, чем их коллеги, которые шли на работу на фабрики или пополняли ряды официанток и барных девочек в Бангкоке. Они, возможно, не выигрывали в деньгах, зато довольствовались определенным статусом внутри тайского общества, как профессиональные артисты. Несмотря на длинные часы, отсутствие свободного времени и недостаточную оплату, их занятость была разумно гарантированной, пока они продолжали соответствовать хорошим стандартам выступления.
Никто из исполнительниц, работавших в кабаре, не мог позволить себе собственную квартиру. Даенг получила предложение жить с двумя подругами в квартире с одной спальней, ванной и балконом. И она приняла его.
Помимо физических требований танцевать три раза каждый день, были и другие сюрпризы. Ежемесячного жалованья едва хватало, чтобы прожить и считалось, чтобы удовлетворить свои нужды, артист восполнит остальное, позируя перед фотоаппаратами и видеокамерами туристов после каждого шоу. Поэтому после шоу танцовщицы в платьях выстраивались в ряд и начинали состязаться за «чаевые» за позирование перед фотографами. Стандартной ценой было 20 бат (30 пенсов), но хитрость была в том, чтобы наметить богатого туриста и попытаться срубить большую сумму.
Другими, более прибыльными, способами для танцовщицы увеличить свой доход выше уровня простого существования было договориться с клиентом после последнего шоу. Даенг слышала про эту практику, но оказалась не готовой к размаху этой практики и видимой повседневной деловитостью, с которой к ней относились. Одна из ее соседок, Сай, регулярно возвращалась домой в 3 или 4 утра или вовсе не возвращалась. Никто не делал из этого секрета для новенькой, и Сай была рада поделиться деталями дела и ожидаемой оплате. Последнее зависело от твоей способности торговаться и могло быть от 500 до 2000 бат (60 бат за 1 фунт). Таким образом, можно было удвоить и утроить месячный оклад в 6 000 бат. Многие, но не все девочки, поступали таким образом. Не удивительно, что те, кто был наиболее доступными, происходили из беднейших семей.
Отношение Даенг к этой практике сперва было презрительным, но вскоре она осознала несправедливость такой установки. Она получала регулярные посылки от своего отца (которые она хранила у себя). Для большинства остальных деньги текли в обратном направлении: любые излишки денег посылались обратно семьям. Бедные семьи севера и северо-востока были более чем счастливы получать эту регулярную поддержку и не задавали слишком много вопросов, откуда берутся эти деньги. Доноры получали двойное удовлетворение не только потому, что могли помочь своим семьям, но также зарабатывая духовные или каммические очки в буддийской системе ценностей.
Даенг прижилась в своей новой жизни с трудом. Она была, безусловно, красавицей труппы, если это можно было измерить размерами чаевых, которые она получала за позирование перед фотокамерами. Это, в своем роде, сделало ее положение даже более неловким. Тот факт, что она не выказывала особой тяги к деньгам, вызвал определенное отторжение со стороны некоторых своих коллег, хотя не среди ее соседок, с которыми она быстро крепко сдружилась. Гордость и ее растущее чувство вины из-за того, что у нее было обеспеченное положение в обществе, вскоре привели к тому, что она написала письмо отцу, наврав о размере ее оклада, сказав, что она получила повышение и что она больше не нуждается в поддержке семьи. Она сказала, что она сейчас получает достаточно, чтобы чувствовать себя самодостаточной. Сделанный шаг успокоил на какое-то время ее сознание, но ей пришлось впоследствии подумать, что в следующий раз нужно быть умнее, потому что в последующие недели она обнаружила себя сражающейся за каждый бат, чтобы оплатить счета и обходиться без некоторых важных покупок, таких как новая одежда, к которым она успела привыкнуть.
Пять месяцев на своей новой работе и она все еще чувствовала себя отличающейся от других, даже без поддержки своего отца. Она хорошо выступала в театре, но пока ей не предлагали более серьезных ролей и повышения в зарплате, на которое она надеялась и чувствовала, что заслужила. По своей натуре она не была расточительным человеком, но она не привыкла к относительной нищете, которую ей предстояло пережить.