Именно постольку два вида являются полными противоположностями друг друга — это делает отношения между монахом и катоем такими глубокими. Это очень символично и симбиотично. Грубо говоря, катою удобно быть признаваемым и принимаемым как часть общества, хотя технически он является лицом с низким статусом. Также это удобно для монашеской системы, когда есть группа людей в качестве наглядного пособия, иногда в буквальном смысле этого слова, которые служат живым отрицательным примером всего, чему учат буддийские тексты. Вот она — группа неудачников, страдающих от ужасного наказания, родившись женщинами в телах, которые больше подходят мужчинам. Поэтому катои представляют для монахов живую ходячую отрицательную модель, в противовес которым выставляются священные достоинства. Взамен этого монахи предоставляют катоям священную узнаваемую роль внутри общества, которая укрепляется между ними примерами ежедневного взаимодействия и сотрудничества.
Глава 14
Изменяя отношения — Восток и Запад
Шок и ужас были реакцией католических исследователей Средневековья, когда они обнаружили неопределяемый пол среди аборигенов североамериканских племен и на Филиппинах. Для них это было явной работой дьявола: иных объяснений и не могло быть. Реакция британских радж в Индии, когда они натыкались на колонии хиджр, была точно такой же. Миссионеры середины 19 века из Америки и Англии относились к транссексуалам более мягко. Американский пресвитерианин доктор МкГилвари и его жена видели в катоях, когда они столкнулись с ними на севере Сиама, «уродство природы» — людей, которых нужно жалеть, нежели наказывать и запрещать. Для антропологов позднего 19 и начала 20 веков существование бердашей в племенах североамериканских индейцев было феноменом, который нужно было наблюдать и документировать, а не осуждать. Но для них это было чем-то поверхностным, не представляющим центрального интереса. Основные писатели тех дней были больше заинтересованы в построении грандиозных теорий о семье и родстве.
Транссексуалов в основном также игнорировали в своих теориях Дарвин и Фрейд, и неудивительно. Возможно, в случае Дарвина, потому что его идеи были связаны с размножением и эволюцией видов. Теории Фрейда о бессознательных мотивах и желаниях, так широко применяемые, были немного «евроцентристского» толка и изучались и применялись в основном в контексте своего времени и места в истории. Даже радикальные современные писатели середины 20 века Франции описывали транссексуалов не иначе как с европейской точки зрения. Только сравнительно недавно — за прошедшие 20 или 30 лет — возможно, в ходе последовавшего вала писателей феминистской и пост-феминистской волны, пол и связанные с ним науки были по праву прямо рассмотрены учеными, как предмет основной важности. Появление «Гендерных Наук» в университетских курсах, и появления новых международных журналов, специфически посвященных изучению половых отношений, ознаменовали появление новых споров в мировой перспективе и среди других дисциплин. Intersex Society of North America — недавно была сформирована организация, которая активно сопротивляется медицинскому присвоению пола при рождении в случаях, когда дети рождаются с неясными половыми органами.
Такова в течение столетий была неизменной сила бинарной модели мужчины и женщины: модель неотъемлемая в культурах и моральных ценностях, основанных на иудео-христианских аксиомах. И насколько сильно она отличалась от примитивных анимистских верований, где пол не жестко закреплен, и может меняться, и хотя мужчины и женщины, разумеется, являются главными действующими полами, но тем не менее еще могут существовать разные цвета и оттенки и их куда естественнее включать, чем уничтожать. И в добавок, каким отличающимся было поведение носителей буддийский и индуистских философий, когда они начали привлекать сторонников. Эти религии похоже не испытывали трудностей при приспособлении анимистских идей третьего пола и в случае соответствия, до какой-то степени адаптации своей мифологии, образов и практик.
Но, если мы очень внимательно посмотрим на устройство наших западных обществ, можно увидеть некоторые интересные аномалии, иногда в самых невероятных местах. Странные примеры, которые можно найти в литературе и повседневной жизни, выбиваются из линии того времени. Ласло Курти, описывая традиционные восточноевропейские общества, отмечает:
…несмотря на то, что восточноевропейские общества были патриархальными, мужчины и женщины от случая к случаю демонстрировали примеры, подрывающие слепые предположения об устройстве полов, а также критиковали роли и правила навязанные им государством, Церковью, и прочими институтами мужественности. Я особенно заинтересовался как эти практики — хотя редкие и отдаленные — позволяют людям справиться с подавленным расстройством, когда им позволяется действовать по велению своих желаний, или предчувствий, в социально допустимых рамках.
Винифред Шляйнер, профессор английского языка в Университете Калифорнии, указывает, что романтическая литература Ренессанса содержит несколько примеров, в которых мужчина надевает женские платья «по причине интриги, любовной уловки или во избежание опасности» и, что более того, настолько преуспевает в этом, что вызывает восхищение других персонажей своей красотой.
В средневековой Англии и Франции, платье и основной внешний вид пажей могут быть истолкованы как не совсем соответствующие идеалу мужчины, который преобладал в то время. И девушки Шекспира тоже, конечно, которых всегда играли мальчики. Шекспир много раз использовал конфузы полов как драматический момент. В 12-ю ночь, например, Виола, романтическая героиня пьесы, по сюжету должна притвориться мальчиком. Здесь вдвойне сбивающая с толку ситуация в том смысле, что роль девушки играет актер-мальчик, которому по сюжету в пьесе нужно притвориться мальчиком.
Такие примеры разрозненны, или их «немного и они удалены», как отзывается Курти. Они существуют в обособленных примерах отвлеченных от общего потока жизни, например на карнавалах или в литературе или в театре. Они не представляют угрозы для господствующего порядка, потому что они, как в данных случаях, действуют по специальному разрешению. В Европе и Америке идеал закаленного, героического, руководящего мужчины продолжил внедряться в 19-м и 20-м веках, сомнительным образом достигнув новых высот в средних школах, состоящих только из мальчиков в Англии в 1930-х, 1940-х и 1950-х годах. Здесь над всем довлел культ мускулистого христианина, со всеми присущими атрибутами, как холодный душ, муштра, побои и бесчисленное количество других жестких уловок. Оправданием этих неприятных и часто жестоких традиций служило то, что они «закаляют характер». Будучи забранным из теплоты и поддержки семейного дома и брошенный проходить ударный курс лишений и унижений, человек должен был достичь того уровня мужественности и выработать лидерские качества, которые считались такими желанными в то время.
Многое из курса обучения в этих местах было посвящено классическому образованию, сконцентрированному на латыни, греческом языке и истории с упором на науку, технологию и искусство. Методы преподавания уделяли большее внимание механическому запоминанию имен и дат, нежели пониманию социального контекста, в которых происходили события и жили исторические личности. Сводящееся на нет обучение предметам, анти-интеллектуальные методы обучения и казарменные условия жизни были придуманы, чтобы сделать из вас мужчину: но в лучшем случае они являли мужественного типа с поджатыми губами, а в худшем случае — и увы, — чаще всего, человека бесчувственного и близорукого.
Но даже внутри таких жестоких режимов можно обнаружить примеры, которые кажется полностью противоречат авторитарной этике. Например, было совершенно позволительно, даже ожидалось, что молодые мальчики будут исполнять роли девочек в школьных играх. Во многих из этих школ было не редкостью для старших мальчиков предлагать дружбу и защиту для младшего мальчика (часто женственного вида). Такие оазисы гуманности, которые представляют эти невинные примеры покровительства, были регулярной частью социальной структуры этих заведений, несмотря на то, что они совсем не вписывались в общий порядок.