Что мы может вынести из этой картины, где широко распространенные и навязчивые традиции мужского-женского диморфизма все время Христианской Европы соседствовали с изолированными, необъяснимыми, но с молчаливого одобрения, отходами от традиции? Возможно, склонность у меньшинства людей пересекать половые границы между мужчинами и женщинами — не является привилегией экзотических культур, в которых к этому относятся как к нормальной части повседневной жизни. Очень жестокая реакция набожных представителей христианских учений, когда они сталкивались с третьим полом в незнакомых местах может быть расценена (теоретически) как защитная реакция с их стороны; фрейдистским отторжением людей с непонятным полом в своей собственной культуре — и, понятно, в своей собственной психике. Подавленные чувства и мысли, как известно, находят выход разными извращенными и символичными путями. Так что, возможно, необычное поведение на карнавалах, как те, на которые ссылаются Курти и другие, отсылки к гермафродитам и переодевания в женские одежды в литературе Ренессанса, мальчики, играющие девочек на сцене и скрытые квази-романтические ритуалы в публичных школах — действуют как предохранительные клапаны в среде, жестокой к любому отклонению от жесткого образа черного и белого в устойчивой половой системе.
Транссексуализм даже не мог появиться в истории Запада, потому что традиционная христианская идеология учит, что Господь создал Мужчину и Женщину со священной целью размножения, в браке, по Его собственному подобию. По определению, размножение должно было быть центром этой идеологии.
До счастливых времен 1960-х Запад не видел начала любых настоящих культурных отходов от традиционных стереотипов мужчина/женщина и идей, что священной целью секса является размножение, а не удовольствие. И только с приходом, впоследствии, идей феминистских движений, старинные традиции соответствующего твоему полу поведения, закрепленного твоим биологическим полом, которое человек получил при рождении, стали подвергаться сомнению.
В конце 20 века, мир стал свидетелем первого главного вызова брошенного старому стереотипу о полах. Впервые на радио появились комедии, в таких успешных программах как ВВС Round the Horne в 1950х. Вскоре это стало популярным видом развлечения в театрах и по телепрограммам.
И только в 1980-х возникло стихийное движение людей идентифицирующих себя как транссексуалы в Америке и Европе. Открылись первые клиники, предлагая косметические операции по изменению внешности человека, чтобы привести его в соответствие с психологической идентификацией. Интересно, что эти развития запоздали после открытия синдрома Кляйнфельтера в Америке в 1942. Любое публичное афиширование людей с генетически непонятным полом не смогло бы ужиться с жестким военным режимом того времени и паранойей годов маккартизма в 1950-х.
Почему транссексуалы и культ «ледибоев» так широко известен, как нечто более присущее Таиланду чем любой другой стране? Описанные наблюдения могут дать ключ. Естественно гладкая кожа и женственные фигуры и черты лица некоторых тайских мальчиков делают сравнительно простым делом для них изменить свой внешний вид, чтобы выглядеть как девочки. И рост туристической индустрии мог подтолкнуть некоторых из этих людей вступить в ряды так называемых исполнителей — «ледибоев», чтобы заработать на жизнь. Но мы видели, что катои имеют более длительную историю, чем те же коммерческие кабаре «ледибоев». Что, более чем что-либо иное, способствует движению сквозь половые рамки — это атмосфера толерантности и отсутствие цензуры, которые предоставляют им окружающая социальная и религиозная среды. Согласно этой теории, мы можем найти примеры транссексуалов в других культурах, где политическая цензура, прямая или косвенная, не используется. Достаточно будет сказать, что это будет ясной причиной. Поэтому этот вопрос можно перефразировать «каковы условия, при которых пересекание границы полов является табу?» И ответ находится в предписаниях, которые глубоко уходят корнями, исторически, нравственно и больше всего, религиозно в тех культурах, в которых это является не столь очевидным. Но если взглянуть на некоторые из ритуалов этих культур под микроскопом, то это тоже заметно, увы в двойном обличье, на карнавалах, описанных Курти, в мальчиках играющих девочек на сцене, если говорить коротко, то в тех социальных микросредах, в которых они могут быть замаскированы и сохранены.
Распространение транссексуалов в других культурах, чьи анимистские корни не были потревожены господствующей религиозной доктриной, а также символичное и иногда скрытое проявление их в культурах, где это не позволялось, заставляют предположить, что трансексуалы или «третий пол» как явление свойственное не только Таиланду. Просто здесь это демонстрируется открыто. Относительно недавнее появление косметических клиник и открытых форумов для обсуждения транссексуалов на Западе могут возвещать об окончательной либерализации. Тот факт, что эта новая открытость пришлась на время, когда пошатнулись устои в христианской вере, добавляет веры к теории, что христианская доктрина действовала как мощный замедлитель ко всему, что не укладывалось в строго бинарную версию полов. Учитывая все это, не приводит ли это нас спустя два тысячелетия к перспективе возврата к древним анимистским верованиям?
Парадокс, но если отношение на Западе изменяется в сторону большего понимания и терпимости к людям, которые испытывают половую дисфорию, отношение тайских властей похоже меняется в противоположном направлении.
Сейчас в современном Таиланде глубоко залегли корни глобального бизнеса. Бангкок стал современным интернациональным городом. Туристическая индустрия — жизненно важна для тайской экономики. Чтобы сохранить и расширять ее, власти все больше склонны продвигать такой имидж страны, которая будет казаться иностранцам современной и нравственно чистой. Невероятно успешный промоутинг «Amazing Thailand» — как страны улыбок, где люди дружелюбны, виды ослепительны, пляжи чисты, еда вкусна и улицы безопасные. Все это возможно верно, но имидж очевидно представлен неполным, как знает любой человек, знакомый с ночной жизнью Бангкока и других туристических городов. Появляются единичные инициативы обелить имидж страны. Например в 2 часа ночи комендантский час был наложен на большинство баров и клубов. Но секс-индустрия (хотя фактически остается нелегальной), конечно, слишком ценна для экономики страны, чтобы появились любые железные формы запретов.
Присутствующим на улицах, в магазинах, в ресторанах и барах, людям, которые кажутся ни мужчинами, ни женщинами, похоже, нет места в пересмотренной, западной, версии страны, которую так желают построить власти. Новый режим склонен просто скрытно убирать нежелательные элементы, к которым относятся катои, из публичных мест, везде, где только возможно. Действительно печальное зрелище — наблюдать, как полиция сгоняет этих людей в кузовы грузовиков поздней ночью на Sukhumvit road, которые потом вынуждены проводить ночь в «обезьяннике». Катоям кажется нету места в «Изумительном Таиланде». Сейчас власти делают вид, что они не существуют, а это означает — нужно держать их как можно дальше от взглядов иностранцев.
Катои Таиланда также являются частью культуры страны, как и любые другие традиции. Люди горных племен на севере гордо дефилируют перед туристами в своих этнических костюмах. Набитые туристами автобусы приезжают, чтобы увидеть прях по шелку, которые демонстрируют им свое искусство. Визит на один из знаменитых плавучих рынков Бангкока — стоит во всех туристических расписаниях достопримечательностей. Но положение катоев, как местной и исконной частью культуры, связанной с буддийской доктриной, как традиционно принимаемых людей, которыми восхищаются, жалеют и даже иногда испытывают трепет, отбрасывается в текущих попытках перестроить страну в новый образ, сделанный с расчетом на привлечение западных туристов. В коммерческих театрах, таких как Алказар и Тиффани, их показывают, как диковинку, чтобы туристы могли поглазеть на них — почти как шоу уродцев. Но на улицах и в других публичных местах они стали обузой. Соответственно, кража наличных денег, которая практикуется не более чем очень малой долей сообщества, и не более распространена, чем у общей массы населения, представлена и преувеличена в средствах массовой информации как еще одна причина, по которой катои, представленные в невыгодном свете, подлежат изоляции. Неудивительно, что среди катоев наблюдается значительное негодование из-за такого нечестного обращения.