В истории Наташи слишком многое зависело от Его Величества Случая, чтобы опереться на него в методических целях. Но этот опыт укрепил меня в мысли, что альтернативы операции могут существовать. Приоткрылись и какие-то маленькие психологические пружинки, знание которых не раз помогало мне в дальнейшем. Я не знаю, удалось ли Наташе исполнить свое намерение и стать проповедницей «антитранссексуализма» – отвращать подобных себе от «искусственного несчастья», как очень точно она выразилась. Но ее записи, как часть нашего архива, сам ее пример исправно служат этой цели.
А можно ли добиться полного избавления от транссексуализма? Многие специалисты считают любые попытки заведомо безнадежными. Приговор звучит примерно так: и не старайтесь, и не пытайтесь – все равно ничего не получится. Этому твердо сложившемуся мнению я могу противопоставить всего лишь один случай. Но и единичного результат достаточно, чтобы с удвоенной энергией продолжать поиски.
Пациент, о котором я хочу рассказать, приехал из Сибири, хотя принадлежит он к славной грузинской фамилии. Грузин у нас традиционно считают супермужчинами. Отар же чуть ли не с пеленок стал называть себя девочкой. В детстве его идеалом была сказочная Снежная Королева – холодная, недоступная красавица, повелевавшая всеми. Даже во сне – а мы в течение долгого времени анализировали все его сновидения – этот молодой человек никогда не видел себя мужчиной. После нескольких телешоу, поставленных в уже знакомом нам ключе, Отар полностью уверовал, что путь к счастью лежит только через операцию. Эти же передачи предопределили его отношение к врачам. Мы не кинулись сломя голову исполнять его желание, а потому в его глазах сразу стали врагами. И я просто не представляю себе, как можно было бы переломить эту ситуацию, если бы не наши кассеты с исповедями пациентов, тетради с их дневниками, их письма, написанные через пять, десять, пятнадцать лет после операции.
В отличие от тележурналистов, мы не заботились о пропагандистском эффекте, не старались запугать пациента. Цель была совсем другой – показать реальную перспективу. Чуда не произойдет. Все, что способна сделать медицина, – это сначала убить в нем мужчину (что будет сопряжено с большими страданиями, с физическим дискомфортом), а затем воспроизвести хирургическими средствами некое подобие женского организма. Приблизит ли это к осуществлению его мечты? Вполне возможно. Такие примеры есть, их не выдумывают специально для телевизионных передач. Но исход может быть и другим, это своего рода лотерея, до самой последней минуты никто не знает, кому какой выпадет билет… Отар не был бы транссексуалом, если бы под влиянием этих доводов отказался от мыслей об операции. Но он решил попробовать полечиться, оставляя за собой право в любой момент вернуться в своим требованиям. И уже это было огромной победой.
В работе с Отаром мы использовали комплексный метод – психотерапию, основанную на психоанализе, в сочетании с гормональными препаратами. Психоаналитики давно отступились от транссексуалов. Ничего не дает сам по себе и прием гормонов. Гормон слеп, его психологическое воздействие целиком определяется ситуацией – внешними обстоятельствами или событиями в духовном мире человека. Зато совмещение этих факторов, благодаря уже знакомому нам тоннельному эффекту, не только удесятеряет их силу, но и направляет ее на определенные точки в мозговых структурах.
Беда наша в том, что пока приходится двигаться наощупь. Настоящие строители, при прокладке тоннелей могут заранее начертить карту, проложить маршрут, рассчитать, какие ресурсы, в каком соотношении потребуются для совершения необходимой работы. Нам до этого еще далеко. Но иногда интуиция дает правильные подсказки.
Маленький мальчик прокрадывается в комнату матери, надевает ее красивую кружевную комбинацию, туфли на высоком каблуке, смотрится в зеркало. Его охватывает восторг: из зеркала на него смотрит настоящая королева! Но счастье длится недолго. Появляется бабушка, ругает его, отнимает мамины вещи. Что это он выдумал, белье может порваться, испачкаться! Мальчику страшно, он понимает, что сделал что-то плохое, но не может забыть об испытанном им наслаждении. Оно остается самым важным открытием…
Когда Отар рассказывал о своем детстве, этот эпизод был заслонен позднейшими, более отчетливыми воспоминаниями. Но на сеансе психоанализа он всплыл в мельчайших подробностях, включая даже запах, исходивший от тонкого шелка. Этот запах играл огромную роль и в дальнейшем, когда переодевание в материнские платья стало для мальчика настоящей потребностью. Никакие другие занятия, развлечения, никакие подарки не приносили ему такой острой, охватывающей все существо радости. И с возрастом волны этого душевного подъема поднимались все выше.
Клинический опыт подсказывал, что эти эмоциональные «свечки» не позволят пациенту вырваться из заколдованного круга. Нужно было их пригасить, снизить в глазах Отара их значимость. Помог, как и во многих подобных случаях, окситоцин. Этот препарат, вводимый в малых дозах перед началом психоаналитического сеанса, нейтрализовал эмоциональное давление давних переживаний. Впрочем, вряд ли читателю много скажут названия применявшихся при гормональной терапии лекарств. Скажу лишь о результате: мало-помалу была расшатана рабская зависимость эмоциональной сферы от транссексуального феномена.
Не прерывая курса психотерапии, поддерживаемого гормонами, мы предложили Отару включиться в игру. Он должен был познакомиться с девушкой и завязать с ней отношения в роли ловеласа. К сожалению, первый опыт оказался неудачным, а второй – и того хуже: так уж распорядилась Фортуна, столкнувшая Отара с двумя мегерами подряд. Пациент отреагировал очень бурно, даже сказал, что прерывает лечение. Но тут, чисто случайно, завязалось еще одно знакомство, и Отар, впервые в своей жизни, оказался в положении мужчины, которого, как он выразился, старается «закадрить» симпатичная девушка. Встречаясь с ней, Отар старательно выполнял программу, которая была нами заранее проговорена, но был при этом холоден, чувствовал себя то ли плохим актером, то ли бездушным роботом. Впору было сказать, что эксперимент закончился неудачей… Но даже внешняя имитация мужского поведения дала неожиданны эффект. После одного из свиданий Отар впервые увидел себя во сне в своем истинном поле. В этом сне он был с женщиной, он поцеловал ее в грудь. Охватившее его при этом чувство долго сопровождало его и наяву.
Внимательный читатель наверняка уже заметил сходство терапевтических подходов к транссексуалам и гомосексуалам. Это закономерно при достаточно близком родстве этих состояний. Но инверсия при транссексуализме затрагивает несравненно более глубокие структуры личности, образуя целую систему стойких комплексов. Нарушение в выборе объекта полового влечения – всего лишь одно звено в этой системе. Но если здесь удается добиться сдвига, то и остальные блоки становятся более податливыми.
Колоссальное значение для Отара имел первый настоящий контакт с женщиной. Когда психологически он был к нему уже подготовлен, да и партнерша стала проявлять нетерпение, я заметил в пациенте странную боязливость. Он все откладывал, тянул, придумывал отговорки… Я уловил здесь крайне болезненную струнку, имевшую, возможно, отношение к формированию самого транссексуального синдрома. Будучи подростком, Отар постоянно ощущал свое отличие от мальчишек-сверстников. Они были выше ростом, сильнее, их излюбленные забавы требовали большой ловкости и выносливости, – и именно своей удалью и вызывали восхищение подружек. Не только это заставило Отара сказать о себе: я – женщина, но и это в том числе. Задачи, которые жизнь ставит перед мужчиной уже в 14 лет, казались подростку непосильными. И вот теперь, накануне решающего свидания, вся неуверенность в себе, сопутствовашая половому созреванию, заговорила во весь голос. Он просто боялся осрамиться, оказавшись с женщиной в постели… К счастью, в нашем арсенале нашлось достаточно средств, чтобы подкрепить его перед трудным испытанием, и оно прошло более чем успешно.