Именно Первая мировая стала настоящей проверкой на развитость страны. И есть очень важный показатель этой развитости – производство самолетов. Как во времена Петра олицетворением развитости страны была ее способность строить многопалубные пушечные корабли, так и в начале ХХ столетия символом развитости служил аэроплан. Ну что ж, приведем-ка любопытную табличку производства боевой авиатехники за годы империалистической войны (берем ее из «Истории войны в воздухе», изданной в ГДР в 1985 г.).
1914 1915 1916 1917 1918
Германия 1348 4532 8182 19646 14123
Австро-Венгрия 70 238 931 1714 2438
Англия 245 1933 6099 14728 32036
Франция 541 4489 7549 14915 24652
США – – 83 1807 11950
Италия – 382 1255 3871 6523
Россия 535 1305 1870 1897 –
Как видите, Россия на общем фоне смотрится бледно, особенно если брать годы, когда военная промышленность у всех воюющих стран развернулась на полную мощь – 1916 и 1917 годы. Мы еще сильнее Австро-Венгрии, но уже уступаем далеко не самой развитой Италии.
Впрочем, авиастроение – это верх «хай тек» тех времен. Но в России в кризисе была и нефтяная индустрия: варварская добыча нефти в Бакинском районе Нобелями и другими иностранцами привела к тому, что в 1913 г. добыча по сравнению с 1901-м упала на 145 миллионов пудов. Самой слабой из великих держав Запада считалась Франция. С ней только и можно сравнивать Россию по объемам производства. Но она уступала нам по численности народа втрое!
По размерам валового национального продукта на душу населения Россия уступала США в девять с половиной крат, Англии – в четыре с половиной, Германии – в три с половиной раза. Нас в этом показателе превосходила даже Испания. По энерговооруженности наша экономика уступала американской вдесятеро, немецкой – вчетверо. Во столько же раз меньше была и производительность труда (в СССР она составляла 40 процентов от американской).
Синонимом информационных технологий тогда был телефон, появившийся на свет в 1876 г. Здесь мы уступали даже крохотной Дании: 97 тысяч абонентов против 98 тысяч в России. Тогда как в Германии было свыше трех миллионов номеров, в Англии – 797 тысяч, а во Франции – 185 тысяч.
На низком уровне стояло здравоохранение. В 1913 г. холерой, дифтерией, чесоткой и сибирской язвой в России было поражено 12 миллионов душ. На 10 тысяч душ населения у нас было всего 1,6 врача. То есть, вчетверо меньше, чем в Америке и в 2,7 раза меньше, чем в Германии. Детской смертностью в России мы превосходили западные страны в 1,74-3,76 раза.
И хотя расходы на образование в России росли, все равно число учащихся во всех учебных заведениях в 1913 году составляло 9,7 миллиона человек (60,6 души на тысячу граждан). В США, где училось 18,3 миллиона человек, сей показатель равнялся 190,6 человека на тысячу душ населения. У нас на 1000 жителей страны приходилось 1,75 школьного учителя, в США – 5,45 педагога. Это было в то время, когда образование стало важнейшим условием экономической силы, почти сорок лет спустя с тех пор, как Бисмарк назвал победителем во Франко-прусской войне 1870 года немецкого школьного учителя, который и подготовил исключительно боеспособных и технически грамотных солдат. У нас было лишь восемь университетов – против двадцати двух в Германии и четырнадцати французских. Хотя число получавших высшее образование в России и было большим, однако мы выпускали из учебных заведений больше священников, юристов и филологов, чем инженеров и врачей.
Бичом России по-прежнему оставалась неграмотность. У нас тогда на тысячу человек приходилось только 227-228 тех, кто умел читать и писать. Это без учета Закавказья и Средней Азии! Увы, в это время Франция обладала 93-процентой грамотностью, Германия – 98-процентной, Англия имела 816 грамотных на тысячу душ. Неграмотней нас в Европе была лишь Португалия – 214 человек из тысячи. Из тысячи новобранцев, которые шли в армию, в России было 617 неграмотных, в Германии – 1,1, во Франции – 49 человек. И это во время, когда война становилась технической!
Есть еще великая легенда о сытой и довольной России, которая кормила своим хлебом полмира. Но и она при ближайшем рассмотрении не выдерживает серьезной критики.
Да, зерна мы вывозили много. Но за счет чего? За счет невероятной эксплуатации села, которое превратилось во «внутреннюю колонию» для 15 процентов городского населения страны. Горожане ели действительно хорошо, а вот село, как говорится, сидело на скудном пайке. Хлеб мы вывозили потому, что число крестьян в России превышало численность всех землепашцев в США, Канаде и Аргентине, вместе взятых. На сто миллионов сельского населения нашей страны приходилось 67 миллионов селян других стран-экспортеров хлеба. Итак, в 1913 году русские собрали рекордный урожай зерновых (пшеницы, ржи и ячменя) – 3 миллиарда 851 миллион 767 тысяч пудов. То есть, 61 миллион 628 тысяч тонн. (Для сравнения: рекордный советский урожай в 230 миллионов тонн зерновых был собран в 1978 году.) Кукурузы у нас вырастили тогда 129,6 миллиона пудов – еще два миллиона тонн. В общей сложности, получается 64 миллиона тонн. В том же 1913-м США, где на селе жило 57 миллионов американцев (вдвое меньше, чем в России), собрали зерна и кукурузы 96 миллионов тонн. Да-да, кукурузу надо считать – это ведь важнейшая кормовая культура. Зерно-то тоже не только на булки да каши идет, но и на корм для скота – источника молока и мяса. Правда, некоторые говорят о том, что в 1913 году в России собрали 80 миллионов тонн зерна. Но даже в этом случае получается меньше, чем в США.