(ПРИМЕЧАНИЕ: Именно поэтому ницшеанские идеалы почти в химически чистом виде воплотились в России начала 1990-х годов, и кроваво-садистскому, криминальному хаосу той поры предшествовало бурное издание работ Ницше в нашей стране, его популяризация в 1989-1990 годах. Именно тогда ницшеанские идеи в том или ином виде пропитали деятельность «реформаторских» СМИ, «демократических» политиков, героев приватизации, чиновников, политтехнологов «трехцветной» РФ и бандитских «бригад». Именно тогда молодым и энергичным подспудно внушались мысли о необходимости уничтожения «бесполезных стариков», выросших, де, «при Сталине» и «при совке», а также столь же бесполезных и глупых «совков» — прим. М.К).
Владимир Соловьев: предчувствие бессмертных
Но о сверхчеловеке грезил не только Ницше. Приведем размышления русского философа Владимира Соловьева:
«…Не создается историей и не требует никакой новой, сверхчеловеческой формы организма, потому что эта форма человеческая может беспредельно совершенствоваться и внутренне, и наружно, оставаясь при этом той же. Она способна по своему первообразу или типу вместить и связать в себе все, стать орудием и носителем всего, к чему только можно стремиться…
Такая морфологическая устойчивость и законченность человека как органического типа нисколько не противоречит признаваемой нами истине — стремлению человека стать больше и лучше своей действительности, или стать сверхчеловеком, потому что истинность этого стремления относится не к тем или другим формам человеческого существа, а лишь к способу его функционирования в этих формах, что ни в какой необходимой связи с самими формами не находится. Мы можем, например, быть недовольными действительным состоянием человеческого зрения, но не тем, конечно, что у нас только два глаза, а лишь тем, что мы ими плохо видим. Но для того, чтобы видеть лучше, человеку нет никакой надобности в изменении морфологического типа своего зрительного органа. Ему вовсе не нужно вместо двух глаз иметь множество, потому что при тех же двух глазах слабость зрения в смысле буквальном устраняется посредством придуманных самим же человеком зрительных труб, телескопов и микроскопов, а в более высоком смысле при тех же двух глазах могут раскрыться «вещие зеницы, как у испуганной орлицы», при тех же двух глазах он может стать пророком и сверхчеловеком, тогда как при другой органической форме существа, хотя бы и снабженного сотней глаз, остается только мухой.
Как наш зрительный орган, точно так же как и весь прочий организм человеческий ни в какой нормальной черте нашего морфологического строения не мешает нам подниматься над нашей дурной действительностью и становиться относительно ее сверхчеловеками. Препятствия тут могут идти лишь с функциональной стороны нашего существования, и при том не только в единичных и частных уклонениях патологических, но и в таких явлениях, которые обычно заставляют многих считать их нормальными.
Таково прежде и более всего явление смерти…»
С точки зрения Соловьева, смерть отвратительна для всех: и для эгоистов, и для альтруистов. Для одних невыносима мысль о собственном конце, для вторых — мысль о смерти любимых ими людей. Перерождение смертного и страдающего человека в бессмертного и блаженного сверхчеловека — вот истинная цель. (Мы цитировали: Вл. Соловьев. «К идее сверхчеловека». Сочинения в 2-х томах — том 2-й, Москва, 1988 г.)
Ницше и Соловьев — две стороны одной медали, добро и зло в рамках понимания сверхчеловека, как человека, преодолевающего свою ограниченность. Впрочем, Соловьев делает это куда как радикальнее немца. Признавая, что природной формы человека вполне достаточно для великих свершений, для самых чудесных возможностей. Даже для бессмертия.
В человеке потенциально заключены безграничные способности и возможности — этот соловьевский завет и стал, как нам кажется, прологом к изысканиям русской фантастики ХХ века, посвященной феномену следующей за человеком расы. Позицию Соловьева приняли и принципиально отстаивали русские эзотерики Гурджиев и Успенский. Именно во взгляде Соловьева на сверхчеловека лежат истоки воззрений братьев Стругацких и Андрея Столярова на природу «грядущих за нами».
Еще раз обратимся к нашему досье. К братьям Стругацким. Откроем «Волны гасят ветер»…
«Волны гасят ветер»
«ДОКУМЕНТ 19
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО!
ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ
ПРЕЗИДИУМА ВСЕМИРНОГО СОВЕТА!
Экз. N 115
Содержание: запись собеседования, состоявшегося В «Доме Леонида» (Краслава, Латвия) 14 мая 99 года.
Участники: Л.А. Горбовский, член Всемирного Совета, Г.Ю. Комов, член Всемирного Совета, ВРИО Президента секции «Урал – Север» КК-2. Д.А. Логовенко, зам. директора Харьковского филиала ИМИ.
КОМОВ: То есть вы фактически ничем не отличаетесь от обыкновенного человека?
ЛОГОВЕНКО: Отличие огромно, но… Сейчас, когда я сижу здесь и разговариваю с вами, я отличаюсь от вас только сознанием, что я не такой, как вы. Это один из моих уровней… Довольно утомительный, кстати. Это дается мне не без труда, но я-то как раз привык, а большинство из нас от этого уровня уже отвыкло навсегда… Так вот, на этом уровне отличие можно обнаружить только с помощью специальной аппаратуры.
КОМОВ: Вы хотите сказать, что на других уровнях…
ЛОГОВЕНКО: Да. На других уровнях все другое. Другое сознание, другая физиология… Другой облик даже…
КОМОВ: То есть на других уровнях вы уже не люди?
ЛОГОВЕНКО: Мы вообще не люди. Пусть вас не сбивает с толку, что мы рождены людьми и от людей…
ГОРБОВСКИЙ: Прошу прощения, Даниил Александрович. А вы не могли бы нам что-нибудь продемонстрировать… Поймите меня правильно, я не хотел бы вас обидеть, но пока… Все это одни слова… А? Какой-нибудь другой уровень, если не трудно, а?
ЛОГОВЕНКО (со смешком): Извольте…
(Слышны негромкие звуки, напоминающие переливчатый свист, чей-то невнятный возглас, звон бьющегося стекла.)
ЛОГОВЕНКО: Простите, я думал, он небьющийся.
(Пауза около десяти секунд.)
ЛОГОВЕНКО: Это он?
ГОРБОВСКИЙ: Н-нет… Кажется… Нет-нет, это не тот. Этот – вон стоит, на подоконнике…
ЛОГОВЕНКО: Минуточку…
ГОРБОВСКИЙ: Не надо, не трудитесь, вы меня убедили. Спасибо.
КОМОВ: Я не понял, что произошло. Это фокус? Я бы…
(В фонограмме лакуна: 12 минут 23 секунды.)
ЛОГОВЕНКО:…совершенно другой.
КОМОВ: А причем здесь фукамизация?
ЛОГОВЕНКО: Растормаживание гипоталамуса приводит к разрушению третьей импульсивной. Мы не могли этого допустить, пока не научились ее восстанавливать.
КОМОВ: И вы провели кампанию по введению поправки…
ЛОГОВЕНКО: Строго говоря, кампанию провели вы. Но по нашей инициативе, конечно.
КОМОВ: А «синдром пингвина»?
ЛОГОВЕНКО: Не понял.
КОМОВ: Ну, фобии эти, которые вы наводили своими экспериментами… Космофобии, ксенофобии…
ЛОГОВЕНКО: А, понимаю, понимаю. Видите ли, существует несколько способов и методик выявления у человека третьей импульсной. Сам я — приборист, но мои коллеги…
КОМОВ: То есть это ваших рук дело?
ЛОГОВЕНКО: Разумеется! Ведь нас же очень мало, свою расу мы создаем собственными руками, прямо сейчас, на ходу. Допускаю, что некоторые наши приемы представляются вам аморальными, даже жестокими… но вы должны признать, что мы ни разу не допустили действий с необратимыми результатами.