Охота сегодня не налаживалась - с темной обочины дороги только совы вспархивали белыми тенями, несколько секунд виднелись в желтоватом свете фар и легко уходили в холодную пустоту осеннего неба. Один раз добыча выскочила на обочину и помчалась по границе дороги и поля - Сашок нажал на газ, правая сторона машины затряслась по выбоинам, мотор раздолбанной пятерки взревел, но заяц вдруг столбом поднял пушистый хвост и одним прыжком взлетел на белеющий в метре от дороги ствол столетней березы. Сашка матерился сквозь смех, на суку светились двумя точками глаза насмерть перепуганного кота, да еще вдалеке, в нескольких километрах, появилось слабое свечение фар встречной машины. Теперь оставалось только ждать - если и попадется у дороги косой, то он шарахнется в поля, либо попадет под колеса. Саша же, как настоящий охотник, брал только ту живность, которую добыл сам. Один единственный раз он подобрал с дорожного покрытия аккурат поперек раскатанного тяжелым колесом внедорожника зайца, но из за этот единственный случай долго потом себя корил. Ну хотелось ему жрать, хотелось мяса, что тут поделаешь. Да и заяц-то был еще теплый, к тому же практически освобожденный от содержимого. Санек закинул тяжеленькую тушку в пакет и в багажник, рядом со старыми инструментами. На этом зайце он продержался почти два дня. В тот раз охоты тоже не было - ушастые зверьки высвечивались на краю дороги раз пять, но все, видимо, были уже опытные и хорошо знакомые с повадками ревущих и быстрых огненноглазых зверей. Эти существа, оставляющие после себя удушливую вонь, были опасны только на дороге, но вне ее совершенно беспомощны. Косые просто сидели, нагло рассматривая редкие машины, или, если урчащее чудовище виляло в их сторону, делали ленивый прыжок в безопасное поле.
Редко кто, ослепленный фарами, оказывался на самой дороге и мчался во весь дух - таких дурачков звери с горящими глазами настигали быстро и, убив, бросали.
Саня видел зайцев, видел, как спокойно они уходили в поля, и не мог ничего сделать. С ружьем было бы другое дело - но двустволку, доставшуюся ему еще от отца, он продал соседу- куркулю в прошлогодний месячный запой. Сосед был существом странным, невесть откуда появившийся человек с мертвыми глазами, страшной силой в жилистых руках и скупой на слова. Он не пил, чем сразу настроил против себя почти все мужское население деревни, одинокими деревенскими бабенками тоже не интересовался, к внешней жизни никакой интереса не проявлял. Он работал, как заведенный, с утра до поздней ночи, починил без посторонней помощи купленную за бесценок бревенчатую развалюху, вспахивал огород - причем лопата в его руках входила в землю, как в масло, без упора ногой.
Разговаривать с ним было невозможно - оторопь брала от пустого пристального взгляда. По деревне упорно ползли слухи, что он - то ли пришелец, то ли сумасшедший, то ли маньяк. Единственное, что примиряло соседушку с коренным населением - так это удивительная безотказность. Он покупал все ненужные вещи, которые страдающие похмельем мужики тащили ему, и давал за них столько, сколько просили. Он купил косу у кривоного Кольки за пятьсот рублей - точнее, не косу, а кривую полосу заржавленного металла, проволокой примотанную к серой рассохшейся палке, он купил швейную машинку, которая работала последний раз в тысяча восемьсот третьем году, и, как венец всего - он купил аж за пятнадцать тысяч ружье у Санька. Сашка ходил от такой удачи как шальной, жил на скамейке возле дома Тамарки самогонщицы, пока она, озверев от оглушительных песен за полночь, не спустила на него цепного кобеля. Тот, хоть и был за забором, умудрился таки вонзить клыки в тощий Сашкин зад, и тому пришлось перебраться другую сторону деревни и пить, и спать там в одном из брошенных домов.
После этой продажи удача надолго отвернулась от Санька - он вдруг почувствовал себя важным и значительным. Выразилось это в том, что он тряс стопочкой тысячных бумажек перед бригадиром и кричал, что откроет свой магазин, что это только маленькая толика свалившихся на него от почившего забугорного родственника миллионов, что он выкупит полуразорившийся колхоз и наведет здесь порядок...
- А ты - кричал он бригадиру - красная морда, будешь у меня общественный сортир чистить, специально для тебя его отстрою.
Бригадир был скор на руку и злопамятен - нос, свернутый начальством на сторону, срастался и болел очень долго, а постоянная, хоть и за гроши, работа трактористом была потеряна навсегда. Если не навсегда, то на несколько лет - точно. Оправившись от запоя, Санек понял бесперспективность существования и вложил оставшиеся восемь тысяч в машину. Золотые руки и любовь к технике позволили привести ее в довольно сносное состояние. Конечно, ни один техосмотр она бы не прошла, но кто будет проверять на безлюдных рязанских дорогах?
Теперь он не пил и был владельцем личного автотранспорта. Летом машина давала жить, худо- бедно - с рязанской электрички сходили дачники, и на развозе их по деревням можно было зарабатывать.
Осенью Санек торговал грибами на трассе и по ночам сбивал зайцев.
Картошка был со своего огорода, мясом обеспечивали поля и темнеющий по горизонту лес - так что жить было можно.
Санек курил, вприщур поглядывая на близкое, переливающееся льдистыми искрами звезд небо, слушал потрескивание остывающего мотора. Зарево дальней машины то становилось ярче, то пропадало почти совсем - живность, спугнутая им, скоро опять подтянется к нагретому за день асфальту. Что им делать на опасной дороге, Сашок не понимал, да и не задумывался. Думать должны те, кому это интересно, а ему лично было в этом мире интересно немногое. Он мечтал о хорошей машине и о телевизоре с плоским экраном - чтобы его можно было повесить на стену, напротив кровати, туда, где сейчас висит доставшейся от матери ковер с желтыми оленями и розовым закатом - и смотреть на далекую жизнь, отлучаясь только в будочку за огородом. О телевизионных и киношных красавицах он даже не задумывался - уж больно они тощие, обезжиренные и на одно лицо. А если будет машина, если еще в черной избе засверкает яркими краскам телевизор с плоским экраном, то на них, как мухи... то есть как мотыльки на огонь потянуться девки со всей округи.
Он смутно догадывался, что на покупку вожделенных символов роскоши требуется много денег - но даже не представлял, сколько, и поэтому на расстраивался. У человека должна быть мечта - считал он - и зачем связывать ее с такими приземленными вещами, как деньги? Мечта, которую можно потрогать, это уже и не мечта вовсе, а так...
Непонятно отчего, Санька вдруг стала угнетать окружавшая его привычная тишина, потянуло к жилью, которое мигало гораздо слабее звезд где-то в непроглядной тьме. Он включил радио.
Сразу стало легче - бодрые певички бодрым голосами пищали о несчастной любви, бодрые диджеи бодро несли несусветную чушь, вклиниваясь прямо в середину песни, бодрые слушатели кричали - вау!! Супер!! - в ответы на жизнерадостные бессмысленны вопросы.
Саша озадачено поскреб затылок. Ну никак он не мог влиться в общее настроение и зазубрить модные слова. Выпив холодного пива в жаркий день, он говорил - хорошо, замечательно, прекрасно, великолепно - и подозревал, что можно найти еще с десяток слов, обозначающих райское расслабление, но вот самое модное слово напрочь выскакивало у него из памяти. В итоге подружки уходили с более продвинутыми ухажерами, и из лопухов доносились, дразня, сладостные взвизги - вау!
Саша от досады грыз горлышко бутылки продвинутого пива зубами, но в самый нужный момент проклятые слова опять забывались.
Вот так он и стоял, не замечая бодрящий сквозь рубашку осенний холод, и бормотал. " Вау, супер, супер, ни дна тебе, ни покрышки, супер, супер, мать твою за ногу, я тебя выучу, сельдерюжка проклятая... вау, вау, вау... завтра Таньке скажу - у тебя дойки - вау!! Нет, дойки... здоровые такие, мягкие, теплые... не вау, а как его... супер. А губы - толстые, сочные, и помада не нужна... вот блядь, и губы - супер. А что же тогда - вау? А, вау - это когда я ее за жопу возьму. Как даст она мне в рыло, вот и будет вау. Нет, я сначала крикну - вау, и хоп ее за корму. Тут уж она ничего и сказать не сможет. Кадреж по полной программе..."
Он даже прищурился от удовольствия, представив, как млеет и расплывается подруга под натиском волшебных слов современности - как, интересно, она сможет сказать нет?