енной людской горечью и отчаянием. В период Веймарской республики Германию постиг крайне тяжелый политический, социальный и экономический кризис, спровоцировавший весьма решительный ответ. Чтобы страна вновь поднялась с колен, все ее враги, как внутренние, так и внешние, подлежали полному уничтожению; и Германия должна была не просто восстать из пепла, а обрести невиданную силу и могущество. Даже обещания нацистов восстановить экономику и объединить нацию, завоевавшие симпатию многих немцев в 1930-е гг., в итоге были подчинены стремлению к мировому господству. Чтобы воссоздать атмосферу, царившую в августе 1914 г., — сообразно представлениям нацистов, конечно, — следовало устранить все внутренние конфликты и социально-политические разногласия под действием всеобъемлющего мифа о природном, национальном и расовом единстве всех немцев. Прежде всего, необходимо было не допустить государственного краха, который, вероятно, и позволил революционерам-евреям воспользоваться недовольством населения в 1918 г. и всадить нож в спину германской армии. Поэтому надлежало любыми средствами изгнать евреев с территории Германии, накормить немцев, сохранить их расовую чистоту и верность режиму. Поставленные цели были достижимы лишь с помощью предельно жестоких форм насилия. Война, начатая в сентябре 1939 г., породила мощную волну насилия, которая прежде возникала лишь в редких случаях: во время истребления евреев в Вене после аншлюса в марте 1938 г. или погромов по всей стране в ноябрьскую «Хрустальную ночь» того же года. Политика, проводимая нацистами в первые месяцы войны в Польше, послужила лишь примером для последующей оккупации других частей Восточной Европы с середины 1941 г. и включала в себя конфискацию собственности, насильственную депортацию, аресты, массовые расстрелы и убийства в доселе невиданных масштабах. Такие меры применялись ко всему населению захваченных территорий, кроме этнических немцев, а в отношении евреев — с особой жестокостью: их подвергали постоянному садистскому унижению и пыткам, загоняли в гетто, умерщвляли в специально сконструированных газовых камерах. Другие группы населения, зачастую не только немцы, тоже уничтожались тысячами: душевно больные и физически неполноценные, цыгане, гомосексуалисты, «Свидетели Иеговы», «асоциальные элементы», уголовники, маргиналы и политзаключенные. Погибли миллионы советских военнопленных, а представителей различных национальностей угоняли в Германию, где заставляли работать и жить в условиях, которце для многих оказались смертельными. Некоторых людей, относившихся к этим группам, равно как и большинство евреев, казнили в газовых камерах, однако именно евреев называли «врагами всего мира» и главной угрозой Германии, подлежавшей немедленному устранению. Описанные меры применялись с разной интенсивностью сотнями тысяч, даже миллионами немцев, верных идеям нацизма, а также людьми молодыми, которые с 1933 г. в германских школах и университетах усваивали азы фашизма. Никто из них не сомневался в том, что евреи — воплощение зла, славяне — раса неполноценных, цыгане, уголовники, маргиналы и физически неполноценные, в лучшем случае — препятствие, а в худшем — враги. Потворство насилию, воровству, грабежам и вандализму, безусловно, отразилось на поведении немецких солдат в Польше, Советском Союзе, Сербии и других частях Европы. Лишь очень немногие, чаще всего в силу христианских убеждений, решались осудить происходящее, тогда как большинство немцев чувствовали себя виновными в истреблении евреев и славян и стыдились своего страха, который не позволял воспрепятствовать этому истреблению. Если дело касалось душевнобольных и увечных, их родные и близкие, у которых те чаще всего проживали, приходили в ярость и протестовали — сначала тайно, затем открыто, — отчаянно взывая о помощи к христианской церкви, которая изредка и не всегда охотно их выручала. Начав войну в Европе и надеясь со временем захватить мир, Гитлер и нацисты жили мечтами, которые в первую очередь и побудили их заняться политикой: они грезили о возрождении «великой Германии», жаждали стереть из памяти позорное поражение 1918 г. и добиться неслыханного могущества. Эти мечты в значительной степени разделяли ключевые фигуры германского истеблишмента, в т.ч. госслужащие, различные эксперты и высшие армейские офицеры. И, невзирая на все сомнения, они в итоге их признали. Однако экономические ресурсы Германии не позволяли воплотить эти мечтания в жизнь, даже с учетом ресурсов большей части Европы. Ни «мобилизация на тотальную войну», ни рационализация экономики не могли этого изменить. Поначалу германская армия добилась нескольких быстрых побед, побеждая противника как с помощью тактики блицкрига, так и других приемов. Но в 1940 г. им не удалось захватить Великобританию, и немецкие войска оказались в безвыходном положении. Настал первый критический момент в войне.