Быстро росла численность СС. В декабре 1930 года там значилось 2727 человек, в декабре 31-го – 14 964, а к тому времени, как правительство распустило СС и СА в апреле 1932-го, в СС насчитывалось 30 000 членов. В мае же 1933 года, после установления нацистской диктатуры, эсэсовцев было уже 52 тысячи. Столь большой массой было непросто управлять, тем более из Мюнхена. Для усиления своего влияния Гиммлер использовал досье, которые собирала на каждого эсэсовца служба Гейдриха, официально именовавшаяся отделом информации. Там же велись досье и на противников НСДАП.
Гиммлер создал отряды «Мертвая голова», главным предназначением которых стала охрана концлагерей, что стало важным шагом к его будущей победе над Герингом. Их возглавил Теодор Эйке, отставной унтер-офицер, ветеран Первой мировой войны. В марте 1933 года рейхсфюрер СС подписал приказ об открытии лагеря в Дахау, в 12 милях северо-западнее Мюнхена. Там говорилось: «В среду 22 марта близ Дахау будет открыт первый концентрационный лагерь. В нем будет размещено 5000 узников. Планируя лагерь такого масштаба, мы не поддадимся влиянию каких-либо мелких возражений, поскольку убеждены, что это успокоит всех, кто уважает нацию, и послужит к их пользе. Генрих Гиммлер, начальник полиции Мюнхена». 1 ноября 1933 года Эйке ввел в действие правила внутреннего распорядка в Дахау. Они гласили: «Срок заключения в концентрационном лагере будет открыто объявлен как “до особого распоряжения”»… В особых случаях рейхсфюрер СС и начальник немецкой полиции отдает приказ о телесном наказании в дополнение к содержанию в концентрационном лагере… В этом случае также ничто не препятствует распространению слухов об этом возросшем наказании… для усиления устрашающего эффекта. Естественно, для распространения подобных новостей будут отбираться подходящие и надежные люди. [8]
Массовая перекличка войск на съезде НСДАП. Фотограф Ч. Рассел. Нюрнберг, 11 сентября 1935 года. Вашингтон, Национальное управление архивов и документации
Будут повешены следующие преступники, считающиеся агитаторами: все, кто… произносит провокационные речи и проводит митинги, организует клики, бездельничает; все, кто с целью поддержания пропаганды оппозиции рассказывает истории о зверствах, собирает верную и ложную информацию о концентрационном лагере…»[9]
Использовав в качестве предлога пожар рейхстага, который был устроен террористом-одиночкой голландцем Маринусом Ван дер Люббе, психически неуравновешенным человеком, членом Коммунистической партии Нидерландов, всерьез рассчитывавшим своей акцией поднять антинацистское восстание в Германии, нацисты развернули террор против коммунистов и социал-демократов, которых обвинили в поджоге здания парламента. Доказать эти обвинения в суде не удалось, но дело было сделано.
24 февраля по приказу Геринга, который с августа 1932 года являлся председателем рейхстага, полиция заняла Дом имени Карла Либкнехта в Берлине – штаб-квартиру компартии. Геринг объявил, что там были найдены бумаги, содержащие планы коммунистической революции и предусматривающие, в частности, поджог правительственных зданий и вообще крупных зданий в столице. Это заявление было подготовлено в виде меморандума для членов правительства. Там утверждалось: «Поджог рейхстага должен стать сигналом к восстанию. Планировались многочисленные теракты против отдельных лиц и частной собственности, причем впереди террористических групп предполагалось пускать женщин и детей». У коммунистов, действительно, были собственные военизированные отряды – Союз красных фронтовиков «Рот фронт», но они значительно уступали по численности штурмовикам Рема. К тому же на стороне Гитлера теперь были силы полиции и армии. В этих условиях начинать вооруженное восстание для коммунистов было бы чистым безумием. Никто из независимых наблюдателей не поверил, что коммунисты в преддверии очередных выборов, где они еще имели шансы склонить избирателей на свою сторону, готовы были пойти на столь самоубийственный шаг. Гораздо более вероятным казалось, что план коммунистической революции – это сработанная Герингом фальшивка, призванная оправдать репрессии против ротфронтовцев. Во всяком случае, ни полиция, ни штурмовики не были приведены в повышенную готовность, а здание рейхстага не было оцеплено кольцом усиленной охраны.[10]