Весна сорок третьего. Горелый появляется чуть позже, чем обычно. Впрочем, график его приходов изо дня в день сдвигается. Если так дальше пойдет, финальный тур у нас начнется в шесть утра. Есть ли в этом какой-нибудь смысл? На западе я лишаюсь своего последнего шестиугольника в Англии. Горелому по-прежнему выпадают нужные цифры. На востоке фронт проходит по линии Таллин — Витебск — Смоленск — Брянск — Харьков — Ростов — Майкоп. На Средиземноморье я предотвращаю наступление американцев на Оран, но сам не могу атаковать; в Египте все без изменений, линия фронта проходит по шестиугольникам LL26 и ММ26, неподалеку от впадины Каттара.
18 сентября
Словно луч света, возникает фрау Эльза в конце коридора. Я только что встал и иду завтракать, но, увидев ее, от удивления застываю на месте. — Я тебя искала, — говорит она, направляясь мне навстречу.
— Куда ты запропастилась?
— Ездила в Барселону к родственникам. С моим мужем дела обстоят неважно, ты это знаешь, но, между прочим, с тобой тоже не все в порядке, и я хочу, чтобы ты меня выслушал.
Я веду ее в свою комнату. Там все пропахло табаком и затхлостью. Отдергиваю шторы, болезненно щурясь от солнца. Фрау Эльза рассматривает листки Горелого на стене; предчувствую, что сейчас начнет меня ругать за то, что я нарушаю гостиничные правила.
— Это просто неприлично, — говорит она, и непонятно, что она имеет в виду: содержание листков или то, что я выставил их напоказ.
— Это дацзыбао Горелого.
Фрау Эльза оборачивается. Она вернулась еще красивее, чем была неделю назад, если такое возможно.
— Это он их здесь развесил?
— Нет, я. Горелый подарил мне их, и я… решил, что незачем их скрывать. Для него ксерокопии — это как бы художественное оформление нашей игры.
— Что же это за ужасная игра такая? Игра, в которой расплачиваются за содеянное? Какая бестактность.
Пожалуй, скулы у нее стали выдаваться чуть больше за то время, что я ее не видел.
— Ты права, это бестактность, но на самом деле это я во всем виноват, потому что первым пустил в ход ксерокопии. Конечно, мои представляли собой статьи, посвященные игре, а что касается выбора Горелого, то его нетрудно было бы предугадать. Каждый ориентируется как может.
— «Отчет о заседании Совета министров от 12 ноября 1938 года», — прочла она своим ласковым и звучным голосом. — Тебя с души от всего этого не воротит?
— Иногда, — сказал я, не желая хвастать. Фрау Эльза возбуждалась все сильнее. — История вообще кровавая штука, следует это признать.
— Не об истории я веду речь, а о твоих выходках. История меня не волнует. Что меня волнует, так это гостиница и ты в ней как нарушитель спокойствия. — Она стала аккуратно снимать листки со стены.
Я подумал про себя, что не только портье ей нажаловался. Неужели и Кларита тоже?
— Я их заберу, — сказала она, складывая ксерокопии. — Не хочу, чтобы ты мучился.
Это все, что она хотела мне сказать? — спросил я. Фрау Эльза медлит с ответом, поворачивается, подходит ко мне и целует в лоб.
— Ты напоминаешь мне мою мать, — говорю я.
Фрау Эльза смотрит на меня широко раскрытыми глазами и крепко целует в губы. Что теперь? Не слишком отдавая себе отчет в том, что делаю, я взял ее на руки и положил на кровать. Она засмеялась. Тебя, видимо, преследовали кошмары, объявила она, несомненно намекая на царивший в комнате беспорядок. Ее смех напоминал смех ребенка, хотя в нем звучали и истерические нотки. Она гладила мои волосы, что-то шепча при этом. Я лег рядом и ощутил щекой контраст между холодной льняной тканью кофточки и ее теплой, нежной на ощупь кожей. На какой-то миг я поверил, что сейчас она наконец-то отдастся, но, когда сунул руку ей под юбку и попытался стащить с нее трусики, все тут же закончилось.