Наглые прогульщицы и симулянтки Васильчикова и Шенбург нахамили служащему бюро по контролю за ценами, который оберегал их интересы. С них жадный фермер содрал семь марок пятьдесят пфеннигов за пятнадцать фунтов яблок, бдительный служащий защищает их интересы, а они… Это называется — вот и делай после этого добро людям.
Такое бюро — замечательное учреждение. Вот только в разгар войны выделять людей для проверки, не продают ли недобросовестные крестьяне яблоки аж по пятьдесят пфеннигов за фунт, подыскивать подсадных уток для их разоблачения — рационально ли это? В мирное время это было бы проявлением заботы властей о населении. А вот летом 1943 года можно было бы и более насущно необходимое занятие для служащих бюро придумать. Хотя бы, например, зимние вещи, пожертвованные для солдат, отсортировать, чтобы снова дамские манто на фронт не отправить.
Дважды иностранки — немецкие госслужащие
Дневник Васильчиковой — просто потрясающее своей неожиданностью свидетельство о жизни в Третьем рейхе.
До переезда в Германию Васильчикова с семьей жила в Литве, которую покинула в самом начале 1940 года, опасаясь близкого уже присоединения этой страны к СССР. Где может устроиться работать только что приехавшая русская эмигрантка в воюющей Германии? Вот что на этот счет сказано в дневнике Васильчиковой:
«Среда, 3 января
Мы выехали в Берлин с одиннадцатью местами багажа, включая граммофон. Отправились в путь в пять утра. Стояла полная темнота. Управляющий имением отвез нас в Оппельн. Ольга Пюклер дала нам взаймы денег на три недели; за это время мы должны найти работу. Татьяна (сестра. — Авт.) написала Джейку Биму, одному из молодых людей, служащих в американском посольстве, с которыми она познакомилась весной этого года; не исключено, что там пригодится наш опыт работы в британском представительстве в Каунасе…
Понедельник, 29 января
Сегодня мы обе приступили к работе: я в ДЦ (от „дратлозер динст“, т. е. „служба радиовещания“ при министерстве пропаганды Германии. — Авт.), а Татьяна в министерстве иностранных дел… В моем учреждении никому, кажется, не ясно, кто наш главный босс, так как командуют все и одновременно. Хотя говорят, что последнее слово принадлежит министру пропаганды рейха д-ру Йозефу Геббельсу. Мы получаем каждая по 300 марок; 110 вычитается в виде налогов, так что остается 190, на которые и надо жить. Что ж, придется.
30 января
Сегодня позвонили из американского посольства и предложили нам места, обеим с гораздо более высоким окладом, чем наши теперешние. Но уже поздно»[104].
Все так просто — поработали иностранки в британском консульстве в Литве, да и устроились в Германии на работу — в министерство иностранных дел и службу радиовещания при министерстве пропаганды. А на дворе — 1940 год, Германия с Англией находятся в состоянии войны. Интересно, не попросили ли у сестер Васильчиковых при приеме на работу что-нибудь вроде рекомендации или характеристики из английского представительства в Каунасе? Дескать, сотрудник «Сикрет интеллидженс сервис» сим удостоверяет, что сестры Васильчиковы вполне пригодны для работы в министерстве иностранных дел и министерстве пропаганды Германии. Он гарантирует надежность их работы и просит допустить к работе с секретной документацией.
Гестапо об их существовании вспомнило лишь в июле.