Что ж… через месяц я узнал кое-что.
Они начали заговор против Томми.
Они собирались убить его.
Я вновь проснулся среди ночи. Мои часы с Человеком-Пауком сообщили мне, что время уже за полночь. Я протер глаза, пытаясь нащупать в темноте Рычуна. Как только я его нашел, я услышал стуки откуда-то с первого этажа и чьи-то голоса. Я выскользнул из кровати и подошел к двери. Свет внизу был выключен, но я увидел лучи света в темноте.
Фонарики?
Я позвал моих родителей, но обнаружил, что дверь в их спальню настежь распахнута. В кровати их не было. Снизу раздавалось все больше голосов, сопровождаемых шагами по ламинированному полу. Я подпрыгнул, когда дверь подвала с шумом хлопнула об стену, и голоса стихли.
В нашем подвали люди, подумал в ужасе я. Наш подвал еще не был обустроен и был просто пустым бетонированным помещением.
«Почему они пошли в подвал?» — подумал я.
Предположив, что мои родители там, я тихонько подкрался к двери, прижимая Рычуна к груди. Подвальная дверь была открытой, и я видел внутри тусклый свет. Я услышал голос отца, а затем еще несколько знакомых голосов соседей. Они с кем-то говорили. Они были злы.
Мое сердце замерло в груди, когда кто-то засмеялся в глубине подвала.
«Хехехехехехе».
Стараясь не издавать ни звука, я проскользнул к открытой двери и спустился на несколько ступенек, чтобы посмотреть, что там происходит.
Томми был привязан к металлическому стулу посреди комнаты, в окружении шести пар родителей с нашей улицы. Они стояли спиной ко мне, но я могу видеть идеальное лицо Томми, смотрящее на них снизу вверх. Там был отец Меган, с опухшим, покрытом синяками лицом. Его рука была перевязана, и по его ссутулившимся плечам было похоже, будто у него болит спина.
Я нервно втянул воздух, увидев, что один из мужчин передал моему отцу пистолет. Женщины стояли рядом с мужьями, у всех были мрачные лица. Среди людей не было никакого протеста или несогласия.
«Пора тебе убраться из наших жизней», — сказал один из мужчин, нависая над Томми. Это был отец моего друга Люка, они жили через два дома от нас.
«Это твой последний шанс», — прорычал он.
Томми даже не пытался освободиться. С вечной улыбкой на лице, он посмотрел на людей сверкающими в свете лампы синими глазами:
«Я не понимаю. Я просто пытаюсь помочь вам правильно воспитывать своих детей. Я никуда не уйду».
Родители переглянулись, и мой отец поднес пистолет к голове Томми.
«Ты никому не помогаешь. Ты монстр. Ты не будешь приходить в наши дома и угрожать нам и нашим детям. Так больше не будет. Все те угрозы, которые ты шептал нам, когда мы были застигнуты врасплох… ну, посмотри на себя теперь. — Мой отец плюнул на него. — Ты жалок. И сейчас получишь по заслугам».
Мой отец выстрелил ему в голову.
Звук был оглушающим, и я почти не сдержал крик, в последнюю секунду прикрыв рот рукой.
Голова Томми откинулась назад, в воздухе запахло порохом.
Секунду была тишина… а затем…
«Хехехехехехе».
В ужасе я смотрел, как Томми медленно поднял голову и уставился на моего отца.
«Что за чертовщина», — трясущимся голосом прошептала одна из женщин.
Не было ни крови, ни обломков костей… ничего. Только темный кружок на лбу Томми в месте, где в голову вошла пуля.
«Что ты, блять, такое?» — прошептал кто-то.
Взгляд Томми переместился на спросившего: «Я Томми Таффи. И я никуда не собираюсь уходить».
Внезапно моя мама указала дрожащей рукой в угол комнаты: «Бензин… давайте бензин».
Мама Меган пошла в дальний угол подвала и подняла небольшую красную канистру. Я услышал бульканье и почувствовал запах бензина в воздухе.
Мой отец, не отрывая взгляда широко распахнутых глаз от Томми, взял канистру из её рук. Молча он перевернул её над связанным мужчиной.
Томми не прекращал улыбаться: «Хехехехехе».
Другой отец передал моему отцу коробку спичек.
Мой отец зажёг одну, и его рука замерла в воздухе.
«Возвращайся в ад и оставь нас в покое».
Улыбка Томми стала шире: «Ад покажется мечтой, когда я вернусь за вами».
Мой отец отпустил спичку, и Томми вспыхнул. Он не кричал, не ругался… он просто горел.
Его лицо начало оплавляться, когда он внезапно посмотрел на меня.
«Хехехехехехехе».
Сердце билось так сильно, что, казалось, оно уже у меня в горле. Я побежал обратно в свою комнату, весь в слезах. Уже будучи в кровати, я услышал, как соседи уходят, переговариваясь с явным облегчением в голосах.