Майанфрат почувствовал себя неуютно. Он был без плаща, без перчаток - можно сказать, почти раздет.
- Агат! - рявкнул он угрожающе, так, что девчонка подпрыгнула, а скала задрожала. Агат, естественно, и не подумал появляться. Хитрый старик, всегда предпочитал переждать бурю. Говорил, это для всеобщего блага. “Я ж ненароком убить могу, если рассержусь хорошенько”, - бормотал себе под нос и быстренько смывался с глаз долой.
Майанфрату всё чаще казалось, что Агат преувеличивает свои силы. И что вообще он никакой не горый дух, а самый настоящий домовой, заблудившийся какого-то черта в горах и теперь попавший к нему в жилище.
Но проверять эту теорию Майанфрат не собирался - не любил напрасно рисковать.
"А девку тогда зачем сюда притащил?" - мрачно спросил сам у себя. И еще раз рявкнул:
- Агат!
Огляделся, все еще надеясь, что тот появится. Чтобы на нем злость хоть немного сорвать. Но того не было. И Майанфрат, тяжело вздохнув, медленно перевел взгляд на девчонку.
- На меня кричать тоже будешь? - уточнила она. Все с той же насмешкой, но все так же боялась шагнуть в его комнату. И правильно боялась.
- Тебя можно понять, - пожал плечами Майанфрат, - в камере холодно, дед дверь отворил. Не сидеть же тебе там вечно.
- Здесь тоже холодно, - отметила она. Привалилась плечом к дверной арке, огляделась. - Такая же камера, только побольше. Тебе нравится здесь жить? В большой каменной камере?
- Зато здесь никто не найдет, - сказал он. И рассердился: чего оправдываться перед этой рыжей? Добавил многозначительно и вкрадчиво. - Ни меня, ни пропавшую принцессу...
- И чего тебе от принцессы надо? - спросила она. Будто бы все так же - насмешливо. Но голосок-то дрогнул. Испугалась мелкая.
- Замуж тебя забираю, - ответил равнодушно. Вернулся в кресло и забросил ногу на ногу. - Женюсь, воспользуюсь тобой, а потом съем.
- Ты же... шутишь? - неуверенно уточнила она, побледнев. И без того бледная была, что аж веснушки проступают, а теперь - совсем как простынь стала.
- Посмотрим, - равнодушно пожал он плечами. - Подойди.
Она медленно подошла, остановилась напротив, уставилась в глаза. Глаза у девчонки были огромными, недаром из поднебесья рассмотрел. Взгляд - твердым.
- Сколько отец заплатит, чтоб тебя выкупить? - спросил Майанфрат.
- Сундук золота, - пожала она плечами, - не больше.
- Король? За собственную дочь? Не больше сундука золота? Да меня другие драконы за такой выкуп засмеют!
Амая шагнула ближе, и Майанфрат отодвинулся бы - он не любил, когда к нему были так близко, - но позади была лишь каменная спинка кресла. Амая, понизив тон, по секрету, сообщила:
- Я очень вредная.
- Ты торгуешься? - он прищурился, изучая ее. И тоже непроизвольно подался вперед. И оказался к ней очень близко, слишком близко, так близко, как никогда не оказывался ни с кем из людей.
И это было... нормально. Она не была ему неприятной, хотя это ведь и так можно было понять, кто ж станет воровать неприятного человека? Но более того - он терпел ее присутствие рядом, пребывая в человеческом облике. Его не подмывало, как бывало в подобных случаях, перекинуться драконом и съесть того, кто подобрался слишком близко.
Возможно, потому что она была почти ребенком.
- Я тебе больше скажу, - продолжал ребенок, - мне почти шестнадцать, а в жены тоже никто не хочет брать. Потому что все знают: я вред-на-я. Только ты не знаешь, потому что ты ни с кем не общаешься, а ты вот узнай. Слетай, опроси принцев по всей округе. Спроси, как я им.
- Они ж не могут пригрозить тебя съесть, если вредничать будешь, - пожал он плечами.
- Ну, вот съешь ты меня - что потом? Новую принцессу искать надо будет.
- Мы сейчас о чем говорим? - уточнил он.
- О том, что тебе совершенно не выгодно было меня воровать, - ответила она. - И если б ты спросил меня прежде, чем тащить в свою пещеру, я бы тебе честно все рассказала.
- Но ты уже здесь, - напомнил он.
- Ага, - кивнула она. - Стою вот. А ты хоть бы бы присесть предложил. Вина выпить. Или что ты там пьешь...
- Кровь слишком разговорчивых пленниц, - ровно ответил он. Ожидал, что и на этот раз получится ее испугать. На мгновение ее глаза и впрямь распахнулись широко-широко, а потом подозрительно сузились. Она глянула на бокал, на Майанфрата. Снова на бокал. И недоверчиво протянула:
- Да ла-адно...
- Я отправлю твоему отцу письмо, - сказал он. Поставил бокал на каменный подлокотник, решительно поднялся, и ей пришлось отшатнуться, чтобы пропустить его - так близко стояла.
- В письме укажу условия выкупа, - говорил, шагая к двери. - Пока - отправишься обратно в камеру. Или в любую другую комнату. Раз тебе всё здесь камерой кажется - чувствуй себя как дома. Все равно отсюда не выйдешь.