– А что именно вы ищете? – невинно уточнил Мишнер.
Валендреа измерил его подозрительным взглядом:
– Не могу понять, играете вы со мной или нет.
Мишнер пожал плечами:
– Я говорю правду.
– Ладно. Отец Тибор переписал третье откровение, записанное в Фатиме сестрой Люсией. И факсимиле оригинальной записи, и свой перевод он отправил Клименту. Именно этого перевода и нет в хранилище.
Мишнер начинал понимать.
– Значит, вы действительно взяли оттуда часть текста третьего откровения в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году?
– Мне нужно получить документ, состряпанный этим священником. – Тон Валендреа изменился. – Где вещи Климента?
– Мебель я отдал в приют. Все остальное у меня.
– Вы уже смотрели, что там?
Мишнер солгал:
– Конечно.
– И там не было ничего от отца Тибора?
– Если я отвечу, вы мне поверите?
– А с какой стати мне вам верить?
– Потому что я славный малый.
Валендреа помолчал. Молчал и Мишнер.
– Что вы узнали в Боснии? – вдруг переменил тему Валендреа.
– Что не стоит подниматься на гору в грозу.
– Я понимаю, почему Климент так ценил вас. Вы находчивы и умны. – Он выдержал паузу. – А теперь все же ответьте на вопрос.
Мишнер достал из кармана записку Ясны и передал ее Папе.
– Это десятое откровение Меджугорья.
Валендреа торопливо взял лист бумаги. Начал читать. Что-то поразило его, тосканец вздрогнул и перевел взгляд от листа бумаги на лицо Мишнера. Из груди Папы вырвался стон, и тут, не выпуская из рук бумаги, он обеими руками схватил Мишнера за черную сутану. В его глазах бушевала ярость.
– Где перевод Тибора?
Мишнер не ожидал такой бурной реакции со стороны Валендреа, но сохранил самообладание. С каким удовольствием он бы врезал сейчас по этому ненавистному лицу! Однако он переборол себя и лишь произнес:
– Я считаю, что слова Ясны лишены смысла. Почему вы так болезненно реагируете?
– Ее бредовые измышления действительно лишены смысла. Но мне нужно факсимиле письма отца Тибора!
Он почти кричал.
– Если они лишены смысла, почему вы набросились на меня?
Немного придя в себя, Валендреа отпустил Мишнера.
– Перевод Тибора – собственность церкви. Верните его.
– Так пусть его разыскивает швейцарская гвардия, – возразил Мишнер.
– У вас есть сорок восемь часов, чтобы доставить его, иначе я немедленно выпишу ордер на ваш арест.
– На каком основании?
– Кража собственности Ватикана. Потом я передам вас румынской полиции. Они хотят расспросить вас о вашем визите к отцу Тибору. – Его голос звучал властно, слова вылетали отрывисто.
– Думаю, они захотят узнать и о вашем визите.
– О каком визите?
Надо, чтобы Валендреа думал, будто Мишнеру известно больше, чем на самом деле.
– В день убийства Тибора вы покидали Ватикан.
– Раз уж вы все знаете, может, скажете, куда же я ездил? – саркастически спросил Валендреа.
– Я знаю многое.
– Неужели вы действительно думаете, что этот блеф пройдет? Вы хотите, чтобы Папа оказался замешанным в деле об убийстве? У вас ничего не выйдет.
И все-таки Мишнер решил снова сблефовать:
– И вы были не один.
– Да разве? Ну-ка расскажите.
– Подожду допроса в полиции. Вот румыны удивятся! Гарантирую.
На лице Валендреа появился румянец.
– Вы даже не представляете, что лежит на кону. Вам и не понять, насколько это важно.
– Вы говорите как Климент.
– В этом он был прав.
Валендреа отвернулся, постоял в раздумье и через минуту снова посмотрел на Мишнера. Он уже вполне овладел собой и, видимо, выработал какой-то план действий.
– Климент говорил вам, что я сжег часть письма Тибора на его глазах? Прямо там, в хранилище, он дал мне его сжечь. Кроме того, он сказал мне, что там же в ларце лежит факсимильный перевод всего письма сестры Люсии. А сейчас он исчез. Климент не хотел, чтобы с ним что-то случилось. Это я знаю наверняка. Значит, он у вас.
– А почему этот перевод так важен?
– Я не буду ничего объяснять. Я просто хочу, чтобы вы его вернули.
– А откуда вы знаете, что он вообще был там?
– Я не знаю. Но с той пятницы в архив никто не заходил, а через два дня Климент умер.
– И Тибор тоже.
– Что вы хотите этим сказать?
– Понимайте, как хотите.
– Я пойду на все, чтобы заполучить этот документ, – яростно прошипел Валендреа.
– Не сомневаюсь. – В голосе Мишнера звучала горечь.
Но ему пора было уходить.
– Я свободен?
– Уходите. Но надеюсь получить от вас известия в ближайшие два дня, а то вам нанесут следующий визит, который может вам не понравиться.
Мишнер не понял, кого имел в виду Валендреа. Полицию? Кого-то еще? Кого же?
– Хотите узнать, как мисс Лью нашла вас в Румынии? – небрежно спросил Валендреа, когда Мишнер уже почти достиг двери.
Он не ослышался? Откуда Валендреа знает о Катерине?
Мишнер остановился и обернулся.
– Она поехала туда, потому что я заплатил ей, чтобы она следила за вами.
Мишнер молчал.
– И то же в Боснии. Она поехала следить за вами. Я попросил ее пустить в ход все ее обаяние, и, похоже, ей это удалось.
Мишнер рванулся к нему, но Валендреа достал маленький черный пульт.
– Одно нажатие на кнопку, и сюда ворвутся швейцарские гвардейцы. – Валендреа улыбался. – Нападение на Папу – это серьезное преступление, не забывайте об этом.
Мишнер остановился и с трудом сдержал дрожь.
– Вы не первый, кого одурачила женщина. Она умна, – говорил Валендреа, приблизившись вплотную к Мишнеру. – Но я хочу вас предупредить. Не доверяйтесь всем подряд, Мишнер. На кону очень многое. Возможно, вы этого не понимаете, но, как знать, может быть, когда все это закончится, я останусь вашим единственным другом?
Глава LIX
Ватикан
30 ноября, четверг
13.50
Мишнер почти бегом покинул библиотеку. Амбрози ждал его за дверями, но не последовал за Мишнером в приемную, сказав лишь, что автомобиль ждет и водитель отвезет его, куда он захочет.
Катерина сидела на позолоченном канапе.
В голове у Мишнера крутилось одно: что заставило ее пойти на обман? Конечно, он и раньше недоумевал, как ей удалось найти его в Бухаресте и потом в Риме. Ему хотелось верить, что все происшедшее между ними было настоящим, искренним, но не мог отогнать от себя мысль, что она просто притворялась, рассчитывая подчинить себе его чувства и обезоружить его.
Он подозревал в предательстве кого-то из сотрудников или предполагал, что где-то в здании установлены жучки. А оказалось, что сообщницей его врага стала та единственная, которой он доверял!
В Турине Климент предупреждал его.
«Ты не представляешь себе, что скрывается внутри таких людей, как Альберто Валендреа. Он не слуга Господа. Думаешь, ты справишься с Валендреа? Нет, Колин. Он тебе не по зубам. Ты слишком порядочен. И слишком доверчив».
Подойдя к Катерине, он почувствовал, что у него пересохло горло. Наверное, его напряженное лицо выдавало его.
– Он сказал тебе обо мне? – грустно проговорила она.
– Откуда ты знаешь?
– Амбрози хотел сделать это вчера. Я поняла, что сегодня Валендреа точно все расскажет. Ведь я им больше не нужна.
Его снова захлестнули эмоции. Он молчал.
– Колин, они ничего не получили от меня. Совершенно ничего, поверь! – В ее голосе зазвучала мольба. – Я взяла у Валендреа деньги и поехала в Румынию, а потом в Боснию. Это правда. Но я сделала этого потому, что я сама хотела, а не потому, что так хотели они. Они использовали меня, а я их.
Все это очень убедительно, но Мишнеру не стало легче. Он спокойно спросил:
– А слово «правда» для тебя пустой звук?
Она прикусила губу, и рука ее задрожала. Но раздражения, с которым она обычно реагировала на подобный неприятный разговор, Мишнер не увидел. Не дождавшись ответа, он сказал: