- Ты первый - и рискуешь остаться единственным - человек, который захотел ему помочь. Может, этого хватит, чтобы вправить ему мозги.
Сахи сомневалась, поскольку хорошо запомнила вторую встречу с Льхе и сопутствующий неловкий разговор. Однако она решила попробовать: уж больно ясно перед внутренним взором стояли его затравленные глаза.
- Ладно, я поговорю с ним. Может, действительно одумается.
- Будем надеяться. Вот, мы собрали тебе и твоим мальчишкам гостинцев - скажи Льхе, что я велела ему проводить тебя до дома.
Абсолютно в духе Таниниты: проблемы проблемами, а её подопечные должны работать.
Льхе нашёлся за кузницей, самозабвенно рубящим дрова. Судя по высоте поленницы, начал он задолго до того, как навестил лекцию. Момент его отлучки определялся весьма чётко: по тому, как аккуратные четвертинки брёвен сменялись косыми сколами и щепой.
Сахи чуть помедлила, оценивая состояние и настроение Льхе. Гнева в нём не чувствовалось, да и в движениях царила механическая размеренность. Работал он босиком, без рубахи и в закатанных до колен штанах; длинные волосы лезли ему в глаза. Сахи с любопытством отметила, что у Льхе нет двух вещей, которых она подсознательно ожидала: линий загара (ни ниже колен, ни выше пояса) и шрамов. И если первое ещё можно было списать на смуглую от природы кожу, то второе никак не увязывалось с агрессивностью Льхе. Чудо того же сорта, что и его удивительный не ломаный нос.
Сахи могла бы наблюдать и дальше - как художнику ей нравилось изучать тело Льхе - но солнце клонилось к закату, а он и не думал заканчивать с дровами. Так что она шумно прочистила горло и окликнула его по имени.
Он не просто подпрыгнул: всё его тело взвилось в одном резком, непрерывном движении, а когда оно закончилось, Льхе оказался лицом к лицу с Сахи, с топором в поднятой руке. Сахи инстинктивно оскалила клыки. На несколько тягучих мгновений повисла зыбкая тишина, затем Льхе выдохнул сквозь сжатые зубы и опустил топор; блестящая от пота рукоять проскользнула в его ладони.
- Прошу прощения. Я не собиралась тебя пугать.
Обращение на «ты» вырвалось само собой. Сахи подумала и не стала исправляться.
- Я понял.
Предотвращая неловкую паузу, она ещё раз прочистила горло и указала на стоящую рядом с хвостом корзинку:
- Танинита хочет, чтобы ты помог мне донести её гостинцы до лавки.
Льхе недоверчиво, оценивающе оглядел Сахи: от макушки до последнего изгиба хвоста - и хрипло поинтересовался:
- Зачем?
Она могла соврать - хотя в тяжести корзины никакого вранья не было - но не стала. Если Льхе и относился к Сахи лучше, чем к остальным жителям Перекрёстка, до доверия его «лучше» всё равно не дотягивало.
- Она считает, что нам с тобой стоит поговорить.
- О чём?
- О твоей жизни в приюте.
Льхе фыркнул и пробормотал себе под нос что-то длинное и свистящее. Ни дружелюбия, ни тепла в его взгляде не прибавилось.
- Если ты не хочешь, мы можем и не говорить, - мягко предложила Сахи. - Танинита думает, что это пойдёт тебе на пользу, но заставлять тебя я в любом случае не стану. Да и не смогу.
Она с удивлением отметила, что именно последние её слова: очевидные, если не откровенно лишние - заставили Льхе поумерить враждебность. Да, в его взгляде и языке тела хватало недоверия, однако появился и интерес. Бегло оглянувшись на поленницу, Льхе воткнул топор в колоду и угрюмо велел Сахи подождать.
Ждать пришлось недолго. Льхе отошёл к стоящей неподалёку бочке с водой, наскоро смысл пот найденной там же тряпкой - тоже не особо чистой - и прямо на влажное тело натянул рубаху. Затем он расправил штаны, зашнуровал не по погоде тяжёлые сапоги и молча подхватил корзинку Сахи.
В тишине они покинули приют, в тишине выбрались на дорогу, ведущую к Перекрёстку, и в тишине же добрались до города. Со временем Льхе чуть расслабился: плечи его опустились, перестав задевать уши, из движений исчезла рваность. Сахи рискнула подползти ближе, на расстояние вытянутой руки; Льхе покосился на неё и ничего не сказал.
Когда они свернули на улицу, на которой располагалась лавка, Сахи подчёркнуто-заметным движением коснулась локтя Льхе:
- Зайдёшь? Танинита, конечно, хорошо вас кормит, но приютской еде не хватает вкуса. Слишком много народу со слишком разными привычками.
Чудо из чудес: Льхе согласился почти сразу, его на миг сузившиеся глаза Сахи и за промедление не посчитала. Она объяснила ему кружную дорогу на кухню, а сама направилась в торговый зал, передать братьям привет от Таниниты и попросить, чтобы её и её гостя не беспокоили. Элсар и Сашер отреагировали предсказуемо: первый после короткого размышления кивнул, второй тут же принялся напрашиваться в помощники. Сахи в ответ на рвение младшего брата рассмеялась и пообещала непременно его позвать, если он потребуется. Довольный Сашер с гордо поднятой головой уполз обратно за прилавок.