– Не всю установку. Только систему залпа, поразив центр управления и приводы запуска. Некоторые части этих систем невозможно задублировать. Мы просто обездвижим систему залпа. Ремонт повреждений займёт две недели. По окончании этого срока «Громовержец» будет полностью в работоспособном состоянии.
– И каков же «день Д»?
– Седьмое января. Через три дня. Этого достаточно для вывода атакующей группировки на исходные позиции. Хотите познакомиться с деталями плана?
– Хочу, – Матвей Юрьевич вздохнул, – из старческого любопытства. Уверен, мне к вашему плану добавить будет нечего.
– Тогда отдайте приказ, Дельта.
Матвей Юрьевич закрыл глаза, задержал дыхание и перекрестился. И ещё раз горько вздохнул.
– Сканер, приказ подразделению «Дельта» Федеральной Службы Безопасности России. Систему залпа российской установки орбитальной бомбардировки «Громовержец» – уничтожить.
– Так точно! – отрапортовал Сканер.
– Конец связи, Сканер.
– Конец связи.
Странный получился разговор. Как будто не могли по-нормальному поговорить, как обычно. Однако сейчас вопрос-то был совсем уж не как обычно, и как было бы правильно говорить в такой ситуации, Калинкин не представлял. Он, бывший помощник президента, политэмигрант, находящийся в безопасности и комфорте в тысячах километров от своей страны, только что отдал приказ атаковать вооружённые силы собственного государства. Это и называется гражданской войной. И эту войну только что начал он сам.
Матвей Юрьевич взмахнул рукой, и висящие в воздухе графики, диаграммы и таблицы исчезли. Он остался один в полумраке пустого гостиничного номера.
* * *
Плащи были тёплые, с подогревом, и шляпы тоже, но на улице было холодно, поэтому хотелось кутаться. Они встретились на Трафальгарской площади и двинулись куда глаза глядят, и так и догуляли до Оксфорд-стрит – по Хэймаркет, а потом узкими улочками параллельно Риджент-стрит. Заглянули по дороге в кафе выпить по чашке чая, потому что как раз было пять вечера. Снова отправились бродить. Говорили сначала о пустяках, потом молчали, потом опять перекидывались парой слов. Вроде, всё сказано, всё обсуждено, разговаривать вроде бы и не о чем, но надо.
– Ну вот, Митя… – профессор остановился, снял очки, достал платок и принялся протирать стёкла. – Вот и пора мне возвращаться…
– Не знаю, Кеша…
– Зато я знаю, чего ты не знаешь. Ты же меня знаешь…
– Но тебе возвращаться нет никакой необходимости. Гарантии Шацкого немного стоят.
– Ну, – Филатов как будто в задумчивости покачал головой, – мне и уезжать из страны необходимости не было. Я уж так, за компанию.
– Разумеется, – Калинкин посмотрел скептически. – Друг опального и оппозиционного вице-президента, владелец грандиозного НИИ, обладатель технологий, которые могут изменить будущее… Конечно, чего опасаться-то. Подумаешь, Ходырев какой-то со своим Федоренко. Действительно, на кой ты им сдался?
– Зря ты так, Митя. Понятно, что Ходырев, сам или не сам, объявится на следующий день. Ещё и условия какие-нибудь хорошие предложит. Потяну немного времени, а там уж что бог даст. Хоть в НИИ порядок наведу, да и так там дела накопились. Ну и, говорили же, моя бурная деятельность и заходы в Центробанк должны их отвлечь. Будем надеяться, так и прохлопают ушами решительный момент.
Ещё немного прошли молча.
– Чем терзаешься, Митя? – вдруг спросил Филатов напрямую.
Тот немного помолчал, видимо, подбирая слова. Потом заговорил тихо и монотонно.
– Да всё назад возвращаюсь мыслями. Могли мы всего этого не допустить?
Профессор тяжело вздохнул.
– Не мне судить, Митя. Не политик я. Если честно, думаю, могли. Только знать бы…
– Поговорку про «соломки подстелить» вспомнишь?
– Именно.
– Ну да… Довели до войны. Самой настоящей, а не в переносном смысле слова.
– Может, ещё удастся войны-то избежать, как думаешь?
Калинкин растерянно развёл руками.
– Ну уж всё для этого делаем.
– А ты, Дельта, остался старым воякой. Ты, наверное, прав, мирная политика – это не твоё. Хотя, думаю, было не твоё, а сейчас ты многому научился. И в будущем ни такой, ни подобной ситуации уже не допустишь. А тут что ты сделал – просто довёл до войны, причём до той, в которой у тебя на руках все преимущества.
Калинкин рассмеялся.
– У меня-то преимущества? У них подконтрольная армия и полиция с нацгвардией, а теперь ещё и «Громовержец» поверх всего этого! А у меня…