Выбрать главу

Но это еще не все — вместе с батальонами, что составят вторую «половинку» стрелковых полков в Маньчжурии, из каждой дивизии будут выдернуты одна-две батареи, в первую очередь те, что получили на вооружение скорострельные трехдюймовые пушки нового образца. Данные батареи войдут в состав формируемых Восточно-Сибирских артиллерийских стрелковых бригад, пополнив их до полных штатов в 48 орудий.

Такое же «кровопускание» будет учинено всей кавалерии — в каждом полку велено забрать один эскадрон из шести, причем составить его ряды исключительно из солдат старшего призыва. И каждая кавалерийская дивизия отправит в Маньчжурию сводный полк из трех эскадронов и казачьей сотни, со всеми лошадьми и повозками по штатам. Именно они составят войсковую конницу при каждой стрелковой и пехотной дивизии, сообразно противодействию японцев — у противника при каждой дивизии имеется штатный кавалерийский полк из трех эскадронов.

Это только начало — выделять сводные роты будут из каждого корпусного саперного батальона, а также передадут людей и имущество из дивизионных и корпусных лазаретов и обозов. И все это нужно перевезти на Дальний Восток как можно быстрее, хотя это займет несколько меньше времени по предполагаемым срокам. Все же перевозку железной дорогой отдельных батальонов и батарей осуществить гораздо проще, чем полностью укомплектованных по мобилизации армейских корпусов. А ведь последних по разработанным довоенным планам придется отправить два — 10-й и 17-й, причем по одной бригаде еще в прошлом году отправлено по Транссибу в Забайкалье, для проверки возможности массовых перебросок.

— У Алексея Николаевича государственный взгляд, этого у него не отнимешь. Зато теперь по этим сводным батальонам, как они будут сражаться с японцами, мы будем знать, насколько хорошо их подготовили начальники дивизий. Генерал-адъютанта Куропаткина я попрошу сообщать, в каком состоянии прибывают батальоны, и как они воюют. А вас, Виктор Викторович, прошу взять на особый контроль наиболее слабо показавшие себя части. Тогда можно будет провести инспекторские проверки в дивизиях, и отрешить от должности нерадивых начальников. Надеюсь, вы меня понимаете?

— Так точно, ваше императорское величество!

Несмотря на громкое и уверенное заверение, в глубине души стало тоскливо. Виктор Викторович теперь прекрасно понимал, как вроде бы из благих побуждений, но против него провел интригу Куропаткин, которого он не зря сильно недолюбливал. И отнюдь не простец — за шесть лет во власти, в Петербурге многому чему научились оба, особенно при Дворе, где в ход идут разного рода ухищрения.

Ведь как могло быть — начальники дивизии «списали» бы самый худший батальон, а в него направили плохих солдат и офицеров, в чем бы их полностью поддержали командиры полков. Ведь кто в трезвом уме и здравой памяти будет отдавать лучшие кадры, оставляя себе худшие — никогда такого не было. И теперь картина полностью перевернется с ног на голову — отвечать за действия оных батальонов на фронте будут в первую очередь начальники дивизий. Отвечать за все — за укомплектованность и подготовку, обеспечение всем необходимым, начиная от обмундирования с сапогами, и кончая повозками с обозными лошадьми. И «худое» теперь не скинешь, нужно отдавать исключительно «хорошее», иначе себе дороже будет, если батальоны из твоей дивизии плохую славу обретут. А Куропаткин не преминет о том сообщить, натура склочная, и «крайнего» найдут быстро.

Кто во всех этих бедах, «казнях египетских», для корпусных и дивизионных «отцов-командиров» виноват будет?

Да исключительно он, временно управляющий военным ведомством, что не отговорил государя от этой затеи, когда Куропаткин злонамеренно всем «круговую поруку» устроил. Ведь зная дотошность военного министра, и что он будет тщательно проверять каждый прибывающий в Маньчжурию батальон, и тут же сообщит о неполадках или недостаче от штатного расписания — многие генералы отнесутся крайне серьезно. И направят с частями самых лучших офицеров, так как по их действиям будут судить о дивизии. Так что для всех война будет проходить ни где-то далеко, на краю света, а коснется каждого, причем напрямую.