Выбрать главу

«Неужели я и правда схожу с ума?» — спрашивал сам у себя Тьен.

Мысли, голоса. Предчувствие… Было же! Жгучее, ясное…

Напугал незнакомого человека. Софи расстроил, а она ему подарок хотела сделать.

Сделала.

Вот чудо. Софи, не машинка.

Машинку он еще не рассматривал. Отнес в кабинет, даже из футляра не вынимал. Думал, после обеда, но вернулись Генрих и Клер…

— Что-то случилось? — Софи сразу заметила, что сестренка чем-то расстроена.

Девочка протяжно вздохнула. Генрих нахмурился.

Вряд ли им настолько не понравился фильм.

— Что произошло? — спросил Тьен у отца.

— Неприятное происшествие, — ответил тот. — Не с нами, но на наших глазах. Такое случается, увы…

Последние его слова адресовались Клер. Малышка кивнула и вздохнула вновь.

— Что за происшествие? — еще больше встревожилась Софи.

— Мы видели, как человек умер, — всхлипнула девочка.

— Какой человек?

— Это я виноват, — покачал головой Лэйд. — Нужно было сразу же после сеанса возвращаться домой, а я предложил погулять…

— Мы пирожки купили с вишнями, — снова вступила Клер. — Пить захотели, пошли к автомату. А там под деревом дяденька сидел, грязный такой. Дедушка Генрих ему денег дал… А потом мы пошли содовой купить, купили, а тут кто-то как закричит…

— Мы близко не подходили, — поспешил успокоить Генрих. — Но…

Девочка успела увидеть и понять достаточно. В ее возрасте и при ее большом и чистом сердце смерть, даже постороннего человека, — настоящая трагедия.

Впрочем, уже скоро трагедия эта утратит остроту и превратится в одну из тех страшных историй, что дети пересказывают друг другу шепотом, расширив при этом глаза и оглядываясь по сторонам. Тем и хорошо детство, если, конечно, оно счастливое, и найдется достаточно радостных событий, чтобы заслонить собой неприятные воспоминания.

С Генрихом было хуже.

Волнуясь за малышку, Тьен не сразу обратил внимание, что отец разволновался не на шутку. Рассказывая, он сильно побледнел, пальцы его, теребившие узел галстука, мелко дрожали, а на висках выступил пот.

Шеар дождался, когда Софи уведет сестру, а сам остался в гостиной с Лэйдом.

— Ты расстроен не меньше Клер, — заметил он, чтобы как-то начать разговор.

— Смерть… — Генрих громко сглотнул. — Неприглядное зрелище, в любых обстоятельствах. Тот нищий был уже не молод, и, наверное, время пришло. Рано или поздно все умирают…

Ох, как некстати эти мысли!

Не одно, так другое…

— Пап, ты…

— Я в полном порядке. Это… не страшно. Совсем не страшно. Теперь я знаю.

Теперь он знает.

Теперь он готов.

Теперь ему не будет страшно, когда придет время, это ведь так легко…

Тьен до скрежета стиснул зубы, снова услышав мерзкий голос в своей голове.

«Все-таки я схожу с ума», — подумалось с тоской.

…Ночью он не сомкнул глаз. Прислушивался. Вглядывался в затаившуюся по углам тьму. Несколько раз будил Софи, когда, не в силах сдержаться, снова и снова прижимал ее к себе, словно боялся, что кто-то явится, чтобы забрать ее у него…

Кеони появился в гостинице ночью, когда Фернан его уже и не ждал.

— Пришел?

— Пришел, — подтвердил тритон. — Попрощаться. Мне предложили обучение в школе Бездонного озера. Этьен договорился с тамошним старейшим. Я не знал. А ты?

— И я не знал. Но можно было догадаться, что на произвол судьбы он тебя не бросит. Никого из нас. Был у него?

— Собирался, — Кеони на миг опустил глаза. — Может быть, потом…

Он посидел еще немного в номере флейма, ни о чем больше не спрашивал и сам ничего не рассказывал, а потом встал и ушел. О том, что хотел бы забыть что-то из недавних событий, даже не заговаривал, и Фер подумал, что все не так уж плохо.

Глава 37

— Знаешь, чего я хочу? — спросила Софи утром.

Они проснулись, но еще не вставали с постели. Голова девушки покоилась на его плече, и Тьену трудно было заглянуть ей в глаза, чтобы хотя бы предположить, о чем она думает.

— Не знаю.

— Чуда хочу.

— Ты мое чудо, — он поцеловал золотистую макушку.

— Так это твое, — проворчала она с наигранным недовольством. — А мое где?

— Я? — понадеялся Тьен.

— Ты не чудо, ты — чудовище!

Софи рассмеялась — всего лишь шутила, а он… Он зарычал, скинул ее на подушки и навис сверху, оскалившись, делая вид, что собирается вгрызться ей в шею. Хохот, крики, которые — он уж позаботился — не вырвутся за пределы их спальни. Детская возня. А в чем-то — совсем даже не детская… Но сейчас ему нравилось просто тормошить ее, щекотать до визга, слышать ее смех. Смотреть и видеть в ней нынешней ту, прежнюю, милую свою, светлую девочку, которая поначалу и улыбалась-то редко, и которую он никогда не позволил бы себе повалить вот так на кровать, чтобы зацеловать всю… как бы сильно этого ни хотелось…