— Как ты? — тихо спросил Фер, когда они остались одни в гостиной.
— Неплохо.
— Этьен, я понимаю…
— Не понимаешь, — покачал головой шеар. — Но скоро поймешь. Собирай наших, всех. Скажи, что мне нужна помощь.
Официально у него не было больше свиты, но Тьен надеялся, что, невзирая на произошедшее между ними, друзья не откажут. Одному будет сложно, да и детей не хотелось оставлять в эту ночь.
Фернан ни о чем больше не расспрашивал и тут же исчез. Наверное, подумал, что сам со свихнувшимся от горя шеаром не справится. Что же, тем скорее соберет команду.
Выждав немного, Тьен заглянул сначала к Люку, пожелал мальчишке спокойной ночи и направился в комнату Клер. Девочка уже лежала в кровати, до подбородка натянув покрывало.
— Сказку? И какую же ты хочешь?
— Волшебную и про любовь.
Другого ответа он и не ждал.
— Расскажу тебе о красавице и чудовище.
— Про чудовище? — малышка в притворном страхе округлила глаза. — Я же про любовь просила!
— А это про любовь.
Клер недоверчиво поморщилась:
— Между красавицей и чудовищем?
— Ну… — грустная улыбка мимо воли коснулась губ. — Она-то видела в нем прекрасного принца. И он стал им ради нее.
Во всяком случае, старался…
С поручением Фер управился быстро. И часа не прошло, как в комнате шеара, закрытой от других обитателей дома и всего остального мира пологом тишины, собрались стихийники. Сам Фернан, Лили, Эсея…
— Кеони сейчас в Бездонном, — оправдывался флейм. — Это закрытое место, да я и не сунулся бы в воду. Передал через караульных, но…
— Там строгие правила, — кивнул Тьен понятливо. Царапнуло, но после всего, что он пережил за этот день, не так остро. — Справимся и без Кеони.
Лили открыла рот, но он не дал ей ничего сказать:
— Соболезнования излишни. Я знаю, что Фер рассказал вам, но он не в курсе последних событий. Софи вернется.
Три пары глаз вперились в него с непониманием и тревогой.
— Вернется, — повторил шеар. — Я заключил договор с предвечными. Такой же, как Холгер много лет назад… И не смотрите так, я не сошел с ума!
— Мы этого и не говорим, — сказал осторожно Фер.
— Но думаете.
— Нет, — решительно ответила за всех альва. — Безумие я почувствовала бы.
Но горечь сожаления не исчезла из ее взгляда.
— Сколько? — спросила она коротко.
— Три цикла, — успокаивающе улыбнулся ей Тьен. — Не так уж долго.
Эсея облегченно выдохнула и тут же закусила губу. Фернан нахмурился.
— Нужно соблюсти определенные условия, чтобы все прошло как надо, — продолжил шеар, не обращая внимания на их обеспокоенность. — И я хотел попросить вас о помощи.
— Все, что в наших силах, — без сомнений ответила сильфида.
Остальные поддержали ее молчанием.
— Вам это под силу, — уверил Тьен. — Нужно проверить этот мир на наличие путешественников. Не думаю, что тут много чужаков, но все стихийники из Итериана или других миров, если таковые найдутся, должны уйти в течение ближайших шести часов. Это мой приказ, приказ шеара Итериана, и они не могут не подчиниться.
— А что потом? — поинтересовался Фер.
— Потом вы тоже уйдете. Так надо, поймете после.
Поймут, но помешать уже не смогут…
…К утру он знал, что в мире не осталось никого, кто не принадлежал бы этому миру изначально. Отправил друзьям короткое послание, которое станет доступно после того, как он закончит все приготовления. Сварил себе кофе. Выпил на террасе, наблюдая, как светлеет небо над городом. Зашел к Люку и Клер…
— Ну что же, — произнес негромко, выйдя на крыльцо. — Начнем.
Тот, кому предназначались эти слова, не мог не услышать.
Эллилиатарренсаи ожидала гнева правителя, криков, грома и молний…
Но Холгер молчал.
Долго молчал, а затем, едва шевеля губами, выговорил:
— Как ты допустила такое?
«Как ты допустил?» — хотелось выкрикнуть ей, но альва виновато отвела взгляд.
— Он не объяснил ничего, сказал, что условие предвечных — очистить мир от чужаков…
— Ты должна была прийти ко мне, как только узнала о Софи.
— Если бы ты не вел себя как дурак, узнавал бы о том, что происходит с твоим сыном раньше меня! — сорвалась она все-таки.
Наверняка правителю нашлось бы что ответить, но он не успел этого сделать: хлопнула дверь, и Эйнар, бледный, с горящими глазами, ворвался в кабинет отца.