Да, такие там чудные традиции. И если мой дорогой братец решит соблюсти все их, свадьбы я не дождусь…»
Не исключено, что Эйнар потому и тянет. К чему торопиться, чтобы омрачить первые годы семейной жизни трауром? Траур в Итериане — тоже священная традиция. В честь Вердена много лет еще жгли поминальные костры… Но Верден был героем. И настоящим шеаром.
А ему не нужно костров.
Пусть только помнят…
«…Я нашел для тебя собаку — щенка неизвестной породы, лохматого и длинноухого, как ты и хотела. Он сидит под фонарем рядом с пожарной частью, и я уже попросил Эсею забрать его потом…
Понимаю, как это, должно быть, неприятно, но начинаю потихоньку раздавать указания на будущее. В основном они касаются тебя и детей. Не хочу, чтобы вы остались без поддержки, потому не удивляйся, если вскоре к тебе наведается Эйнар. А там, быть может, и другие. Пусть ты пока и не знаешь этого, но вы, ты и они, теперь тоже одна семья — моя семья, и, если тебе нужна будет помощь, они всегда будут рядом, я знаю…
…Наверное, я должен был бы поставить Огню еще одно условие. Попросить, чтобы ты забыла меня. Так было бы легче. Но я не хочу, чтобы ты забывала. Прости меня за это, пожалуйста…»
Холгер был прав: как только начнешь ценить оставшееся тебе время, оно помчится вперед стрелой. Дни мелькают один за другим. Чаще приходят друзья. Не молчат, как он опасался, а, напротив, рассказывают что-то без умолку, смеются… Словно пытаются обмануть судьбу, хоть и знают, что это невозможно…
Боится ли он?
Да.
Пишет Софи, что его не страшит скорый конец, и не жалеет ни о чем, но на самом деле это не так. Ему страшно, потому что никто не знает, куда после смерти уходят шеары. И жалеет он о многом, обо всем, чего не успел, не сказал и не сделал, когда еще это могло что-то изменить.
А время все летит, и он уже сомневается, успеет ли дописать свою последнюю сказку…
«Здравствуй, Софи.
Сегодня я сжег все письма, что писал тебе эти годы, и в последний раз напечатал эти слова: здравствуй, Софи…»
Когда за окнами светлеет, он вытаскивает лист из машинки, перечитывает и подносит уголком к горящей свече. Последнее письмо из тех, что она никогда не прочтет…
Долго смотрится в зеркало. Как тогда, когда возвращался к ней после тех девяти лет. Вроде похож. Одежда домашняя. Стрижка та же. Седина на висках почти не заметна.
Глаза покраснели и морщины появились на лбу — но это оттого, что он не спал уже несколько дней. Не мог себя заставить…
Все это — мелочи. Она узнает его, конечно же. Ведь для нее разлука продлилась всего несколько часов. А для него? Нисколько. Она всегда была рядом.
Он гасит свечи и выходит из кабинета. Идет не спеша. Не потому, что боится, а потому, что знает: еще рано. Рано, но сердце не хочет ждать — рвется из груди, к ней. Скорее, скорее, скорее… И Тьен намеренно замедляет шаг.
После стоит еще долго у двери в спальню.
И наконец чувствует: пора.
Открывает тихонько дверь и подходит к постели. Присаживается на край.
Гладит рассыпавшиеся по подушке волосы. Длинные…
Любуется спокойным умиротворенным лицом.
Осторожно касается губами ее приоткрытых во сне губ…
— Тьен? — Она вскакивает испуганно. — Что… случилось? Генрих, он…
— Т-ш-ш-ш… — Прижимает ее к груди, целует. Пальцы путаются в медовых прядях. — Все хорошо. Его здесь нет.
— Я…
— Ты спала.
— Долго?
— Нет. Но я успел соскучиться…
Живая. Теплая. Родная.
И верится на миг, что не было этих лет, пустого дома, ожидания…
— Так тихо, — Софи оглядывается удивленно. Прислушивается. — Почему так тихо?
— Потому что все еще спят. Но скоро уже проснутся.
Скоро. Минута, две, три…
Нужно спешить, но он растягивается на кровати, продолжая обнимать свое сокровище. Ее голова на его плече, как раньше. И дыхание щекочет шею…
— Тьен.
— Я здесь.
Пока еще здесь.
— Ты спишь?
— Засыпаю. Устал немного, но… Ничего страшного. Просто побудь со мной.
Минуту, две, три.
Пока птицы не проснутся.
До конца — значит, навсегда…
ЭПИЛОГ
— Следишь?
Холгер медленно развернулся на голос подкравшейся со спины альвы.
— Наблюдаю, — ответил с достоинством.
Правитель Итериана не станет следить за кем-то тайком… Хотя именно этим он сейчас и занимался.
— И как тут? — Лили встала рядом.
— Сама смотри.
Софи сидела на крыльце дома, прямо на ступеньках. Перебирала рассеянно волосы, будто пыталась заплести косу, но уже забыла, как это делается. Иногда смотрела задумчиво по сторонам и, судя по напряженному лицу, тщетно пыталась вспомнить что-то… что-то, чего она никогда и не знала…