Чиф вздохнул и перевел взгляд на компас. Он молил господа, неведомых местных божков, обмазанных кровью, далекую звезду, провожающую их корабль от родного порта, утреннее солнце и собственную волю, чтобы Земля, к которой стремится Командир, обнаружилась назавтра в гомоне чаек, в облаке испарений и плеске мирных волн, ибо только появление долгожданной Земли могло спасти Командира. Времени не осталось. Все может измениться даже утром: ветер наберет ураганную силу, срывая волны, низкое небо нависнет над провалами водяных ущелий, суденышко их превратится в безвольную крохотную щепочку в ладонях безжалостных стихий, а ропот в матросском кубрике — в рев обезумевшего животного.
Чиф спустился по трапу вниз, с большими предосторожностями нащупывая ногой каждую ступеньку, остановился у двери командирской каюты и стряхнул брызги воды со старого, но верного бострога. Постучал.
Его встретил взгляд светлых глаз, выпукло блестевших на его лице в свете тяжелого морского шандала, намертво привинченного к переборке у самой головы Командира. Чифа кольнуло ощущение досады на Командира за то, что он в этой сгущавшейся с каждой секундой атмосфере страстей, затаивших молнии в каждом углу, в каждом фунте воздуха и угрожавших жизни не только Командира, двух гардемаринов и Чифа, но и жизни и существованию всего корабля, был чисто выбрит и подтянут, будто быть чисто выбритым и подтянутым в это время стало для него самым важным. Перед ним лежали рулоны карт, линейка, циркуль, дымилась в специальной подставке-табакерке трубка. Дым из нее поднимался к подволоку, метался во все стороны тесной каюты, перемешиваясь слоями, когда корабль прыгал в пучину и выныривал на гребень волны.
— Понимаю, Лейтенант, на всех действует эта изнуряющая гонка, бесконечная непогодь, всех угнетает этот мрак без единого просвета даже среди белого дня. Если только это можно будет с полной уверенностью назвать белым днем. Уже осень, в этих широтах темнеет быстро, дни кажутся невообразимо короткими, а ночь бесконечной. Но мы будем продолжать двигаться на север до тех пор, пока позволит обстановка и пока нам не выйдут навстречу полярные льды. Мне не хотелось бы напоминать экипажу, что я всё еще остаюсь на этом корабле Командиром и по-прежнему наделен неограниченными полномочиями. В любом случае я буду вынужден действовать так, чтобы достичь истинных целей экспедиции.
— Исключительные цели, исключительные ситуации. Командир, осмелюсь задать вам один вопрос, не примите за недовольное брюзжание. Кто будет выполнять приказания в исключительной ситуации, когда сама исключительная ситуация поставит вас перед фактом одиночества?
— Вот как?
— Вы одиноки, Командир.
— Это уже серьезно… Я не ожидал, что настроения зайдут так далеко. Поверьте, я тем не менее трезво оцениваю положение вещей. Но пойти на поводу у вашего тиммермана и повернуть назад я не смогу. Ах, весь экипаж!..
Трубка потухла. Дым, потихоньку втягиваясь в невидимые щели, оставлял только запах табака. Руки Командира легли на подлокотники крепкого деревянного стула, туловище откинуто на спинку.
— В свою очередь я задам вам вопрос, Лейтенант: что будете делать вы в исключительной ситуации?
— Это вопрос вопросов.
Чифу трудно ответить на него. Он с усилием отводит взгляд от пламени свечи. Сказать, что выбор сделан, что он с Командиром до самой последней минуты, но в то же время нельзя оставить матросов одних.
— Вы можете рассчитывать на меня, Командир, и не только потому, что я приносил присягу и остаюсь верным ей. Я разделяю ваше стремление дойти до цели, даже если на это нет прямого приказа губернатора.