— Темный человек этот Жора, — уронила Маша. — Глаза нехорошие…
— Не дури, мать. Нормальный мужик, я с ним не раз пил…
— Поменьше бы васькался с такими. Валя, а почему он за Маркелом пошел, не знаешь?
— Маркела догоняет, чтобы счеты свести.
— Да ты что? — закричал Витя.
— Вот, — сказала Маша и тихо села на табурет. — Я ж тебе говорила, тюремщик он. А Маркел от него прятался, от кого еще.
— Сделаем так, Витя. Заводи свою «казанку» и гони в Ягодное. Где геологи, ты знаешь. Нужно сказать Карине, что я догоняю Жору и Маркела и искать нас нужно на участке лагуны. Из Оссоры должен подойти либо катер, либо вертолет с милицией. Скажи, чтоб не медлили. Карина все знает. Скажи точно, когда ушел Маркел и когда — Жора.
— Жора… часа два назад. Как раз он нас с Машей и разбудил. А Маркел ушел еще ночью, часа четыре назад, я слышал, как он уходил…
— За четыре часа он успеет уйти за лагуну?
— Куда-а там. Он же с похмелюги. Каждые полчаса будет сидеть, перекуривать. Наверное, еще и до устья не доплелся. Это точно.
— Жора уже догнал его.
— Ох, — сказала Маша.
…Мы столкнули в воду «казанку» и навесили мотор. Потом стащили мою лодку и разошлись в противоположные стороны.
Я шел как можно ближе к берегу, пытаясь заметить то, чего не заметишь издали. В некоторых местах были видны следы сапог на песке отлива. Я попытался приблизиться к берегу вплотную, и стало ясно, что это шел Жора. Маркеловых следов не было видно, потому что он вышел раньше и двигался выше теперешнего уровня воды.
Звук работающего мотора слышен в тишине очень далеко, подумал я. Да еще тучи этих чаек и крачек. В воздухе стоял оглушительный гвалт. Они трепыхались надо мной, истошно вскрикивая, и разлетались прочь.
Я причалил у большого дома с маленькими строениями вокруг. Раньше здесь была флотская метеослужба.
Я заглянул внутрь большого здания, походил вокруг него, поискал в сараюшках.
Ничего.
Крачки еще хуже чаек, подумал я. Они тихо летят над тобой, потом, как только ты зазеваешься, по очереди пикируют на твою голову, в метре от твоих ушей пронзительно взвизгивают и улетают. Я попробовал отогнать их голышами. Они улетели, потом вернулись и опять начали выжидать, когда я зазеваюсь.
Я отчалил, завел мотор, пошел вдоль берега.
Вот опять следы. На этот раз идут двое.
Неужели опоздал?
Нужно было сразу пройти на лодке за здание метеослужбы и посмотреть, есть ли следы. Тогда я не потерял бы десять минут на осмотр, а сразу двинулся дальше.
У самого горла лагуны на выступе берега показались сараи.
Стоп.
Следы с отлива выходят наверх, к сараям.
Я причалил, вытащил насколько смог лодку на песок. Швартовый конец придавил булыжником.
Винтовка лежала на полке вдоль борта. Я вытащил ее, повесил на плечо. Закурил.
Вход в первый сарай не имел двери. Окна были высажены, крыша в дырах.
Я перешагнул порог. Сразу же за полусгнившей перегородкой увидел их обоих.
Я остановился метрах в пяти от них, у трухлявого столба опоры. На столб одним концом опиралась потолочная балка улежала на его торце только краешком.
Жора спокойно сидел на ящике и смотрел сквозь выбитое окно наружу, а Маркел, понурившись, стоял в простенке между тем окном, в которое смотрел Жора, и другим, рядом. Винтовка стояла между его ног.
12
— Да у тебя пушка… — сказал Жора. — И ты пришел кого-то убивать, Валя.
— Маркел, — сказал я, — отойди от него и стань сзади меня.
— Хо, — сказал Жора, — опять ты спешишь куда-нибудь?
Жора встал. Руки в карманах, взгляд где-то снаружи, за окном.
— Я же тебя просил, Валя. Почему ты не хочешь слушаться старших?
Он повернулся и сделал ко мне несколько шагов. Я сдернул с плеча ремень мелкашки и взял ее двумя руками.
— А ты даже умеешь ее держать, салага.
Жора остановился на расстоянии полутора метров от меня и с любопытством посмотрел на винтовку, не вынимая рук из карманов штормовки.
— Чё балуешься, — сказал он строго. — Это ведь огнестрельное оружие.
Мне оставалось только сдернуть предохранитель и оттянуть боек затвора. Я поднял винтовку.
— Стой, где стоишь, Жора.
— А ты будешь стрелять? — спросил он. — И убьешь меня?
— Я не шучу, Жора.
— Или, может, ты не меня, а моего друга Маркела хочешь убить? Я прошу тебя, Валя… не надо.
Что здесь происходит, подумал я. Почему Маркел никак не отзывается на происходящее и почему у Жоры усталое и равнодушное лицо? О чем это Жора сейчас думает, склонив голову к плечу и рассматривая меня спокойными, безразличными глазами?