— Я не люблю тебя, Валя. За чё ты хочешь меня убить?
Жора склонил голову на другое плечо, как это делает петух, высматривая в земле зернышко. Он даже сделал шаг в сторону, так он старался. Когда он сделал этот шаг, я увидел Маркела, которого до этого загораживал. Тот стоял в простенке темной тенью, лицо неразличимо, только контур туловища между двух ярких окон.
Я сдернул предохранитель и оттянул щелкнувший боек.
— Жора…
Тогда Жора сделал еще один шаг в сторону и сказал через плечо:
— Ты все усек, Маркел, а? Знаешь, чё делать. Только ты тоже не шути, ладно?
Я увидел, как Маркел отделился от стены и поднял свою винтовку. Его фигура попала в столб света из окна, и остальное я видел очень четко. Темная рука скользнула по ложу, сняла предохранитель. Ствол поднялся на уровень лица, и я ясно различил дырочку на торце и медный отполированный болтик вместо мушки… Желтые, дикие глаза смотрели поверх ствола на меня…
— Атувье, — крикнул я, — ты с ума сошел!..
— Не-е, — сказал Жора, — он просто исправляется. Второй раз он не промахнется, Валя.
Жора спокойно и пристально следил за мной, будто запоминая. Склоненная на плечо голова, блестящие глаза, серое лицо…
— Помнишь, я тебе сказал: бойся меня?
И тут я почувствовал, как сильно устал. Мне захотелось сесть и прислониться спиной к трухлявому столбу… Так и не успел поесть горячего, подумал я. А как сильно и хорошо пахло дома у Вити-пастуха… Маша сварила щи из свежих овощей… Со сметаной. О чем только думают люди, Фалеев… О щах из свежих овощей со сметаной.
Где сейчас мой друг?
Что, Зоя еще спит в палатке и волосы рассыпаны по телогрейке?
Жора вытащил руки из карманов и одним сильным движением выхватил у меня винтовку.
Не спи… Еще не поздно.
Жора открыл затвор. Если его открыть резко, то патрончик остается в стволе, такая особенность у этой мелкашки. Жора ковырнул ногтем шляпку патрончика.
— Ты поглянь-ка, — сказал он. — Она и вправду заряжена… Серьезный ты человек, Валя…
— Атувье, — сказал я тихо, — ты Маркел номер два. Номер первый подох честно и жил честнее тебя, хоть и был просто бродячим псом.
Краешком глаза я видел, как опустился ствол Маркеловой винтовки.
Это было мгновение, которое не повторяется. Я резко ударил Жору в локоть той руки, в которой он держал мелкашку.
Дальнейшее произошло в течение секунды. Я успел еще заметить, как упала выбитая из рук Жоры винтовка… Я знал, что нужно как можно сильнее двинуть плечом гнилой столб-опору, и понимал, что следует упасть в сторону от рухнувшей балки и успеть вскочить снова.
Только бы Маркел…
Жора ничего не успел сделать. Столб хрустнул, балка слетела с него прямо на Жору…
Когда в следующую секунду я встал на ноги, Жора корчился на полу, прижимая левую руку правой. Маркел был неподвижен. Да, Маркел стоял с опущенной стволом книзу винтовкой и не шевелился… В длинных ярких кинжалах солнца, которое било в дыры и щели в потолке, плясала пыль и сеялась труха.
Я шагнул к лежащей винтовке с раскрытым затвором, и в это время Жора сильно ударил меня снизу ногой. Я успел увернуться, но все равно удар скользнул по внутренней стороне бедра, и нога онемела.
Жора оперся на руку и встал. Теперь он был бледен так, что даже серые оттенки на его лице исчезли… Крови не было видно.
Сломана рука, подумал я. Адская боль… Внутренний перелом, наверное.
Но на ногах он держался твердо. Быстрый взгляд через мое плечо на Маркела.
— А ты молоток, Валя, — сказал он хрипло. — Толково сработал… Я от тебя не ожидал.
Мы близко стояли друг против друга. Винтовка лежала сбоку, и патрончик еще был в стволе. Я чувствовал спиной Маркелово присутствие, а Жора смотрел на него. Почему-то мне казалось: если я буду стоять между Жорой и Маркелом, то Маркел… Неужели он стрелял тогда и может выстрелить сейчас?
Жора сделал ко мне быстрый шаг и сильно ударил ладонью по лицу. Хлесткий и неожиданный удар. Меня нельзя бить в лицо или в голову. В детстве я перенес сотрясение мозга, и, если меня так ударить, я мог на короткое время потерять сознание, если не бывало хуже. Наверное, это и произошло сейчас, потому что, когда я поднимался с земли, Жора уже держал винтовку между колен и одной рукой закрывал затвор.
Маркел не шевелился… а мог уже десять раз «исправиться».
Жора вскинул мелкашку в руке, как револьвер, но ремень зацепился за отворот сапога… И смотрел он на Маркела.
А Маркел не шевелился.