- Теперь более серьезный вопрос, уважаемые коллеги. Так или иначе восстановив независимость, Итурия получит обратно свои золотые прииски. Что мы можем предложить им, какой продукт нужен тому, кто имеет золото?
По малахитовой столешнице, поверх мрака и зелени камня зашуршала бумага. Карта - путаница границ, дорог, горных хребтов, городов и деревень.
- Видите вот здесь, коллега Авих? - показал куда-то Цензор. - Не вижу. Ничего там не вижу, - Казначей покрутил лист так и сяк. - Верно. Там ничего и нет. Мы можем предложить Итурии дорогу напрямую на север через горы, минуя Талгарию. Подготовьте смету, я передам обоснование. И все-таки, кого отправим? - Ванрей не годится, - ответил Ректор, - Тут не третину выбивать надо, а проявить тонкость. Брэндох занят. Каилан - ну не знаю... Да, хорошо бы послать Джетро, кстати, у нас кое-что требует полевых испытаний. Заодно и испытаем, и человеку дадим отдохнуть.
***
Магистр Ровальд Шполтом, ветеран флота Остенгской Республики, находился в Коизе на длительном лечении. Хватит почти два гросса лет без роздыху вкалывать на благо флота - вести высотную воздушную разведку и носить депеши, обеспечивать несильный, но порой такой нужный ветер в паруса и неспешный, зато упористый ходовой водоворот за транцем флагмана. Хватит выращивать кристаллы для передачи сообщений, опреснять воду, сохранять нетленной провизию и надзирать за наложением сугровой шпатлевки на законопаченные швы. Хватит, хоть и не приходилось ни разу на деле творить подобного, грозить пиратам мгновенным воспламенением парусов и такелажа. Нет на море дураков нападать на корабли государственной эскадры, на любом из которых может оказаться бортовой маг. И хватит прятаться в трюме во время боя с флотом сиррельцев или коредских островитян, помогая медику с подсветкой и дезинфекцией ран, поскольку Гильдия согласно Кодексу находится вне политики и вне войн.
Пришлось сдаться на уговоры коллег, капитанов и морского министра, заняться собой, полечить недавно вывихнутое плечо, плохо сращённый собственными руками старый перелом ноги, докучливые болезни, нажитые в походах от сырости, холода и морской пищи. Чтобы коллега не скучал в стенах лечебницы, Гильдия порой подкидывала необременительные поручения - выйти в город, порой что-нибудь передать, принять, получить чью-то роспись на бумаге или партию груза. Порой и с мелочами не везло, как сегодня - по указанному адресу получателя не оказалось, в настоящем маговском трактире, памятной с молодости «Серебряной Цепи» тоже. Пришлось уже поздним вечером тащиться через полгорода в незнакомое место, ателье какой-то Лорны Дазх за пределами и обычных маговских кварталов, и вообще приличных мест - где-то почти у самой Стенной, между столярной мастерской и мануфактурой шелковых тканей. Вывеска с гильдийским охранным знаком, впрочем, светилась и дверь была открыта. Магистр Шполтом поднялся по лестнице с неудобными для человека без тяжёлой ноши мелкими ступеньками, на втором не то втором с половиной этаже развёл руками в ответ на просьбу внушительного молодого человека сдать оружие (заточенные или тупые куски железа он презирал в принципе) и прошел внутрь, в полумрак зала.
Зал был тёмным не оттого, что владельцы заведения экономили на освещении, а просто так, потому что темно было на улице. Потому что вся крыша на соединившем верхний этаж с чердаком помещении была прозрачной, стеклянной в паутине почти невидимых на фоне темного неба переплётов, подсвеченных половиной луны и третью подлунка - словно внезапно над головой развернулось перечеркнутое рангоутом и такелажем морское небо. Ровальд снова перешёл на темновое зрение, посмотрел на стены и пожалел, что это сделал. Кругом выгибались, стекали закрученные, деформированные из кирпичной кладки, воедино из гашеной извести и обожжённой глины формы. Какой-то шаловливый коллега, да судя по объёму работ и не один, превратил заурядный чердак в невозможную пещеру с натёками, текущими с потолка кирпичными сталактитами и возносящимися навстречу из пола деревянными сталагмитами.
Ровальд поморгал, сжал веки, потёр виски - не хватало еще словить приступ мигрени от такого насилия над глазами.
- Чего будет угодно достопочтенному гостю? - сказал бархатистый женский голос сзади.
Магистр Шполтом стиснул кулаки - да уж, расклеился так расклеился. Засмотрелся, глаза вылупил так, что баба подкралась незаметно. Нарочно медленно, чтоб не напугать подавальщицу молниеносным движением, он повернулся.
Твою ж сухопутную! Искажённое, бледное отражение собственного лица уставилось на него с выпуклой зеркальной маски. Столица, мать ее...