Истец помотал головой и признался:
- Ну это, всю свою и еще нашу. Сторожил-то поваренок, дурень... - Охранялась ли спорная посуда? - Да.
Вокруг истца полыхнуло красным.
- Никто то есть не сторожил, все Тошма знали, никто и не считал чего он клал в тачку и сколько. А он наши котлы и противни увез, пока мы значит, не расплатимся. - Ответчик, вы подтверждаете слова истца? - Да. Истинная правда, всё так и было. И как получу уговоренные динц аргент, пусть все забирают.
Судья пожевал губами, поводил по столу пальцами, словно примеряя обстоятельства дела к священной заповеди и наконец стукнул молоточком.
- Приговор суда! Мидала Тошма оправдать и обязать вернуть самовольно изъятое имущество. Обязать стороны оформить изъятие как залог у нотариуса с выплатой всех причитающихся сборов. Артели поваров расплатиться с Мидалом Тошмом полностью. Взыскать в пользу Мидала Тошма убытки, причиненные содержанием под стражей. Взыскать в пользу короны расходы на производство дела, включая заклинание. Следующий!
После дележа котлов пред судом предстало несколько воров и воришек, через полстражи Тэм уже составил себе ясное представление о принципах местного уголовного права. Тем, кто смог вернуть краденое или возместить истцу его стоимость, накинуть столько же за моральный ущерб, выплатить государству равный стоимости похищенного штраф и покрыть судебные расходы, полагалась порка недлинным и не особо сурового вида кнутом, по удару за каждую аргенту изначального ущерба. Неплатежеспособные нарушители шестой заповеди после порки попадали на каторгу до предполагаемого возмещения (а уж как будут считать управляющие рудниками и дорожными работами - не судебное дело). Затем привели вора-рецидивиста, наглого вида мужика, который уже несколько раз откупался и на сей раз тоже не особо беспокоился. Судья даже не подал вида, когда произнёс стандартный приговор и затем потребовал дополнительный список, после его третьей строки вор побледнел и еле выдавил признание под Спектром.
После порки на сумму в почти дюжину авр вора не отвязали. Два служителя внесли жаровню, из которой торчал прут с деревянной ручкой.
- Коллега Гзон, его что, будут клеймить этим? - Да, Тэм, каленым железом на лбу. Заодно и в чувство приведут. - Так ведь... краска же есть?! - Несмываемой магической краски в Талгарии нет. - А вы ее умеете готовить? - Да, конечно. А потом будет последнее дело заседания, Тэм, напоследок оставили.
Железо зашипело, плоть зашкворчала. Вонь горящей кожи, поскольку мяса на человеческом лбу нет, достигла магов и судейского стола, заклейменного унесли.
Последнего дела ждал не один Гзон. Зал зашикал, затопал, когда ввели пожилую даму, седую, одетую богато и грязно, так грязно от месяцев в камере, что подгнившие нитки швов расползались на платье из дорогого шёлка.
- Это Марель Тоннас, Тэм, отравительница, - объяснил старший коллега, - слушай.
Госпожа Тоннас отвечала на вопросы односложно, отрешенно и тихо - раз за разом судья требовал говорить громче, подтверждая подсыпание крысиного яда покойному господину Тоннасу.
- Крысиного яда, - зашептал Тэм, - это как, коллега Гзон, он же для людей неопасен? - Да не гильдийского магического яда, Тэм, а простого белого мышьяка. Тут пришлось вспомнить все старые рецепты, как без привычных средств обходиться. Вот и обходятся. - Так её что, тоже мышьяком отравят?! - Нет, чем травят по приговору я точно не знаю, но что-то быстродействующее, не будет же суд ждать. Вот, смотри, судья королевский приговор достаёт.
Его Величество соизволил утвердить ходатайство суда. Под гудение публики служители подхватили приговорённую под локти, привязали к крестовине и запрокинули голову назад. Из боковой двери вышел человек, скрытый под кожаным капюшоном, и судебный врач с подносиком, на котором находились флакон и воронка. Палач ножом разжал женщине зубы, просунул в рот воронку и по удару судейского молоточка опрокинул флакон. Из воронки плеснуло вверх фонтаном, несколько капель попали палачу на одежду, тот невозмутимо стёр их полотенцем и убрал ненужный больше защитный капюшон. Приговорённую затрясло, дрожь перешла в конвульсии, тело выгнулось дугой и обмякло. Врач осмотрел зрачки выкаченных глаз и опустил веки.
Самые торопливые из зрителей начали толкаться к выходу.
- Скажите, коллега, - собрался с мыслями Тэм, - а зачем на стене висит меч? Или тут преступники часто отрубают головы? - И такое бывало, но это скорее для приговоров, смягченных королевской милостью. Или для невоспроизводимых, не всякую ведь смерть удобно и пристойно воспроизвести, так что тут квалифицированных видов казни всего четыре - удушение, закалание, убиение тупым предметом и отравление. Раньше ещё, бывало, топили - прямо в зале, в узкой высокой бочке, но Его Величеству это никогда не нравилось. И без бочки обойдутся. Теперь мы с тобой вернули в королевство истину и она будет торжествовать.