МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(резко)Кто вам сказал, что это последний? Это он так решил? Кто вам сказал, что через двадцать лет Горовица не будет? Почему он должен умереть раньше? Потому что он еврей? Хватают всегда одних и тех же, так, что ли? Пустите меня!
ЧАК.
Месье Соломон, вы не хотите, чтобы мы с ней сперва поговорили?
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
И что вы намерены ей сказать? Что несовершеннолетним это запрещается? Идите знаете куда! Я король прет-а-порте и в советах не нуждаюсь! Ждите меня здесь.
ЖАН.
(умоляюще)Месье Соломон, ведь бывает гонорея…
Месье Соломон не слушает, выходит из машины. Он принял активную позицию, шляпа слегка сдвинута набок, взгляд оживлённый, полный решимости, в руках он держит перчатки, а трость слегка приподнята. У белокурой ШЛЮХИ хорошо сработала женская интуиция, она ему широко улыбнулась. Месье Соломон тоже улыбнулся. Месье Соломон и Шлюха заходят гостиницу.
ЖИНЕТТ.
Мы его живым уже не увидим. Вы должны были что-то сделать! Наше поведение – это же неоказание помощи человеку, когда его жизнь в опасности. Она его убивает, эта мерзавка! Надо подняться и посмотреть!
ТАПЮ.
Не надо впадать в панику. Она, наверно, уложила его, чтобы он отдохнул. Может, она старается поддержать его морально. Это тоже относится к услугам, которые она оказывает.
ЖИНЕТТ.
Я сейчас позову легавых.
В эту минуту в дверях гостиницы появляется месье Соломон. Он стоит, держа в одной руке перчатки и трость, в другой – шляпу, он ничуть не утратил своего легендарного внешнего достоинства. Он бодрым жестом нахлобучивает на голову шляпу, сдвинув её слегка набок, и направляется к ожидающим. Садится в машину.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(улыбнулся, задумчиво)Многочисленные растения и некоторые породы рыб имеют неограниченную продолжительность жизни…
ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ МЕСЬЕ СОЛОМОНА УТРО.
Месье Соломон сидит в кресле за столом. На столе лежат альбомы с марками и открытками. Входит Жан. Месье Соломон жестом приглашает Жана сесть. Жан садится напротив месье Соломона.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я собираюсь продать свою коллекцию марок. Пришло время подумать о другом.
ЖАН.
Не надо думать о другом, месье Соломон. С вашей железной конституцией вам незачем об этом думать.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ну и шутник же ты, Жано. С марками я уже сделал, что мог, подхожу к концу коллекции…
ЖАН.
Я хотел поговорить с вами о мадемуазель Коре.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Как она поживает? Я надеюсь, ты продолжаешь ею заниматься?
ЖАН.
Спасибо, месье Соломон, это мило, что вы обо мне подумали.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Любопытно, как прошлое всё больше оживает по мере того, как стареешь. Я всё больше о ней думаю. Это была другая эпоха, Жано. Мир занимал меньше места. Да и оставалось его куда больше для личной печали, чем сегодня.
ЖАН.
Я думаю, что вы ведёте себя с ней непростительно, месье Соломон. Вас распирало от злопамятства в течение тридцати пяти лет, срок немалый, теперь хватит. Это даже неэлегантно, а вы всегда так хорошо одеты. Вам следовало бы увезти её с собой.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(прищурил глаза, с лёгким оттенком недоверия)А куда именно ты хочешь, чтобы я увёз её с собой, мой маленький Жано?
ЖАН.
В Ниццу, месье Соломон, всего-навсего в Ниццу. (месье Соломон помрачнел.)Вы с вашей легендарной снисходительностью должны её простить, месье Соломон. Она отказывается даже пойти в кафе на Елисейских полях, представляете! Она не может забыть. И она часто при немцах проходила мимо этого подвала…
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Так почему же эта курва ни разу туда не зашла?! (с отчаянием бьёт кулаком по столу)Почему ни разу, ни единого раза она меня не навестила? Почему она до сих пор хранит ЕГО фотографии!.. …второй ящик комода, под старыми документами…
ЖАН.
(ошеломлённый)Это злопамятство, месье Соломон, вот что это такое. И это нехорошо.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ты и представить себе не можешь, как я страдал… Я её любил…
ЖАН.
В таком случае, вы должны и собой восхищаться.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ты парень… неожиданный, Жан.
В кабинет вошли Жинетт, Чак и месье Тапю.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Что случилось?
ЖИНЕТТ.
Случилось то, что мадемуазель Кора Ламенэр попыталась уйти из этой жизни.
ИНТ. БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА ДЕНЬ.
Месье Соломон, Жан и СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА стоят перед ширмой.
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Мадемуазель Кора находится здесь уже тридцать шесть часов и жизнь её теперь вне опасности. Я думаю, что нам здорово повезло, что она не бросилась под поезд метро или в Сену. Она просто приняла, слишком большую дозу лекарства. Приходящая прислуга долго звонила в дверь, но никто не открыл, и тогда она вызвала полицию, и благодаря этому её удалось спасти. На тумбочке у кровати лежала записка с кратким объяснением этого поступка. Когда её спросили, надо ли кого-нибудь предупредить, она попросила позвонить в "SOS-добровольцы", там у неё есть знакомый. Говорите с ней поменьше, ей вредно волноваться.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я бы хотел взглянуть на записку которую она оставила, вы могли бы мне её показать?
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Это не возможно.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Почему?
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Потому что вы не являетесь членом её семьи.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Кроме меня, у неё никого нет на свете.
Старшая сестра сомневается, как ей поступить, но Жан знаками – и головой, и рукой – показывает ей: нет, нет, нет.
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Это не возможно.
Месье Соломон и Жан зашли за ширму и сели на стулья по обе стороны кровати, где лежит мадемуазель Кора. Она укрыта белым одеялом до самого подбородка.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Из-за кого, Кора? Из-за него… или из-за меня?
Мадемуазель Кора молчит. Подошла медсестра и знаком показывает, что визит окончен, месье Соломон и Жан встали. Жан сделал шаг, чтобы выйти, но месье Соломон не двигается с места.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я ещё приду.
Оба вышли. Через некоторое время в палату вошёл Жан, и сел на стул.