Пассажиры, выходящие из поезда, заполонили платформу. Их было больше, чем предполагал инспектор. На какой-то миг он испугался, что курьер ускользнет. И тут неожиданно он увидел его. Вернее, ее. Потому что это была женщина. Красивая женщина. «Обалденная баба», – подумал он, внимательно ее разглядывая. Лет двадцати пяти, высокая, черные стриженые волосы, длинные ноги, красивая задница и эффектная грудь. Элегантная походка манекенщицы. Впрочем, у нее была совсем другая профессия. Она зарабатывала на жизнь, танцуя в одном из ночных клубов в Варезотто, где ее тискали и трахали тщательно отбираемые ею стареющие бизнесменишки. И подрабатывала, перевозя кокаин для боливийцев. Насколько знал Кампанья, она была француженка и с боливийцами скорее всего познакомилась в каком-нибудь ночном заведении, когда работала в Тулоне. Боливийцы умели ловко организовывать доставку и имели недобрую славу, гарантировавшую им порядочность со стороны клиентов, но они пока не научились оставаться незамеченными. Они сорили деньгами в клубах и содержали дорогих проституток, которые проверяли качество их кокаина. В конце концов, в их дела всегда вмешивались легавые.
Одной рукой француженка придерживала элегантный ридикюль из крокодиловой кожи, в другой у нее была небольшая дорожная сумка. Инспектор подумал, что обнаружить кокаин им будет несложно.
Танцовщица спустилась в переход. Инспектор последовал за ней и едва заметным движением подбородка указал на нее коллегам. На лице одного из них появилась многозначительная гримаса: не каждый день им приходилось выслеживать таких красоток.
Она села в такси. Ожидавший в машине четвертый полицейский завел мотор и подобрал всех остальных. Девица поехала на другой конец города, в недавно отстроенный район трехэтажных коттеджей, имитирующих стиль старых деревенских домов. Инспектор грустно подумал, что когда-то в этих местах были только поля и канавы, полные лягушек, которые часто заканчивали свое существование в качестве ингредиента в любимом бабушкином ризотто. За последние годы город существенно изменился, и Кампанья совсем не был уверен, что перемены эти к лучшему. Стало слишком много иностранцев, многие из них вели отнюдь не добропорядочный образ жизни. Инспектор предпочитал преступный мир старого доброго Венето,[26] там все было гораздо проще.
Девица позвонила в домофон и, когда ей ответили, назвала свое имя:
– Лиз.
Щелкнул замок, но в тот же миг она оказалась окружена полицейскими. Она сразу все поняла, побледнела, но ничего не успела предпринять: Кампанья зажал ей рот рукой, в то время как остальные бегом устремились в дом. Затем инспектор взял француженку под руку и повел наверх. Там они обнаружили двоих смуглых мужчин, стоящих лицом к стене.
Лиз посмотрела на них и повернулась к Кампанье.
– Я хочу сотрудничать, – решительно сказала она. – Кокаин здесь, в сумке.
Инспектор скользнул взглядом по ее декольте. Лиз заметила и недвусмысленно улыбнулась ему: она была готова на все, лишь бы облегчить свою участь.
На следующий день у себя в кабинете Кампанья читал в газете об операции против боливийской преступной группировки, когда зазвонил его мобильный телефон.
Увидев высветившийся номер, он не стал отвечать. Он знал, что, дав пять звонков, телефон замолчит. У каждого его информатора было определенное число звонков, которыми тот оповещал инспектора о необходимости встретиться. Пять – это Джанкарло Ортис. Кампанья сложил газету, достал из ящика стола пистолет, сунул его в кобуру под мышкой и вышел из кабинета.