Пиццерия Ортиса была переполнена. Они сидели за столиком, откуда им было прекрасно видно и входную дверь, и выход на кухню. Когда Ортис подошел к ним принять заказ, то сделал вид, что они незнакомы, и как ни в чем не бывало посоветовал попробовать пиццу с моцареллой из молока буйволицы. Но когда в заведение вошли двое и решительным шагом направились прямо на кухню, информатор постарался встретиться взглядом с инспектором, чтобы дать ему понять: хорват вернулся.
Кампанья скользнул по ним натренированным взглядом полицейского. Йосип наверняка тот, который постарше. Второму – не больше тридцати пяти. Оба коротко стриженные, но у того, что помоложе, баки и серьга в ухе. Вид у них был весьма решительный. В тот же миг у инспектора появилась уверенность, что Ортис не ошибался. Эта парочка совсем не намеревалась проводить тихий отпуск на берегу моря.
Амелия отлично уловила интерес Кампаньи к вошедшим типам, но не сказала ни слова. Это было не ее расследование, и она находилась там лишь потому, что пара меньше бросается в глаза. По Кампанье сразу было видно, что он полицейский. И один за столиком он никого бы не смог ввести в заблуждение.
Йосип и его приятель вышли из кухни буквально через несколько минут. Их разъяренные лица свидетельствовали о том, что они все еще не получили того, что хотели.
Кампанья дождался, пока за хорватами закроется дверь, встал и вышел вслед за ними. И почти сразу вернулся.
– Тебе удалось заметить номер? – спросила Амелия.
– Нет. Их ждал темный «мерседес» с заведенным двигателем.
– Не повезло, – прокомментировала она.
Инспектор пожал плечами:
– Неважно. Знаешь, это ведь не настоящее расследование…
– Капля инстинкта в куче инструкций, – пошутила коллега.
– Вот именно.
– Вот такие инициативы и не нравятся нашему шефу. Веронези, конечно, умница, но уж слишком придерживается правил.
– В общем, полное дерьмо.
Кампанья провожал Амелию домой, когда его мобильный дал пять сигналов. Она сразу все поняла.
– Я даже не могу предложить тебе подняться и что-нибудь выпить, – вздохнула она разочарованно.
Ортис ждал его на парковке перед супермаркетом, совершенно пустынной в этот ночной час.
– Кто второй? – спросил Кампанья.
– Впервые вижу, – ответил информатор. – Тоже хорват. Представился Зораном.
– Я заметил, что выходили они не слишком довольные.
– Они были вне себя от ярости. Наза сказала, что должна еще подумать, и Йосипу это совсем не понравилось. Он вернется сегодня.
– Пусть Наза скажет, что согласна. Более того, пусть она даст понять, что если есть возможность заработать, то вы готовы потрудиться.
– Мне не кажется, что это хорошая мысль.
– Подумай сам, Ортис. У них тут какое-то дело, они спешат, и, кроме вас, им не к кому обратиться. Иначе они бы так не настаивали.
– Мне это не нравится. Риска много, а заработок пустячный.
Голос Кампаньи зазвучал жестко:
– Ты зарабатываешь свою свободу. Передо мной у тебя долг, который тебе никогда не отдать до конца. Заруби себе на носу.
– Ты не имел права, – прошипел Веронези. – Сначала ты должен был переговорить со мной.
– Я говорил, но ты не захотел меня слушать.
– Я твой начальник. Ты обязан подчиняться.
– Успокойся. Я всего лишь расставил силки. Наза снимет им квартиру, которую мы будем контролировать.
– Кто «мы»? У нас нет ничего, чтобы начать расследование.
– Я их видел. Это бандиты. Как-никак, я уже много лет работаю в полиции, у меня нюх на такие вещи.
– Да начальство плевать хотело на твой нюх!
– Ты знаешь, что мне можно доверять. Послушай меня…
– Джулио, ты не прав. И пока у тебя не будет чего-то конкретного, тема закрыта.
Кампанья покачал головой. Когда Веронези начинал играть в бюрократию, он был совершенно невыносим. Инспектор вернулся за свой письменный стол, попробовал поискать в компьютере информацию о Зоране, но ничего не обнаружил.
В тот же вечер он снова встретился с Ортисом. Информатор был встревожен и обеспокоен.
– Я вижу тебя чаще, чем собственную дочь, – пошутил инспектор.
– Они передумали. Им больше не нужна квартира. Йосип сказал, что они используют кладовку пиццерии.
Кампанья встрепенулся:
– Когда?
– Не знаю, – ответил информатор. – Они придут, когда настанет время.
– Что еще они сказали?
– Ничего. Только, что они заплатят за беспокойство.
– Сколько?
– Мало.
– Не выводи меня из себя.