Сара прервала мои мысли, войдя без стука в дверь, которая соединяла наши смежные комнаты:
– Ты готов?
Я вернулся в комнату. Увидев, что я еще в халате, она на меня набросилась:
– Ты еще в таком виде? Я умираю с голоду!
Я удивленно на нее взглянул:
– Баронесса, вы тоже здесь? Никак не мог себе представить, что вы покинули родимый Оксфорд в разгар сезона поло…
Племянница покосилась на меня, и высокомерная гранд-дама на время уступила в ней место прилежной отличнице.
– Хорошо, как только высокоученый, изысканный синьор соизволит привести себя в порядок, думаю, не будет излишней дерзостью с моей стороны попросить его сопровождать баронессу to насытить herself произведениями местной кухни?
Крыть было нечем. Моя племянница обладала первоклассным умом да к тому же была красива. Она станет неотразимой женщиной, если только кто-нибудь, например собственный дядя, не убьет ее раньше.
Я продолжал в том же духе:
– А не будет ли дерзостью с моей стороны, если я попрошу у леди Привереди оставить меня на минутку, чтобы я мог одеться?
Сара фыркнула так, что люстра закачалась, и удалилась в свою комнату, сухо хлопнув дверью. Оставшись один, я скинул халат и, все еще улыбаясь, попрыскал на себя немного дезодорантом и духами.
Открыв чемодан, я надел белую футболку и синие хлопчатые брюки. На ноги – пару лихих мокасин, тоже когда-то белых, которые через четверть часа ходьбы превратились в нечто совершенно непотребное.
Я погляделся в зеркало. Ладно, сойдет.
То же выражение появилось и на лице Сары, когда она меня увидела. Она присвистнула, сложив губы трубочкой:
– Риккардо, я ведь тебе уже говорила, что куча моих подруг…
– Ну да, я только и слышу что об этих подругах.
– Ты старый свин.
Я взял ее за плечи и притянул к себе, как старого друга:
– Сказать по правде, я себя вовсе не чувствую старым.
Мы хохотали, подкалывали друг друга и ужасно друг другу нравились, потому что и впрямь в каком-то смысле разница в возрасте сравнялась. В коридоре нам встретилась женщина лет тридцати, загорелая и привлекательная, одетая явно по-американски. По ее взгляду и выражению лица я понял, что она «засекла» шикарного мужчину тридцати восьми лет на отдыхе с юной «племянницей». При первом же случае объясню ей, что племянница у меня без кавычек, а сам я хоть и не сатир, но всегда готов в такового превратиться. С ней, например, застигнув ее в номере. К несчастью, мысли мои пока были заняты другим.
Ad major a, Rosalynd.[32]
Мы невредимыми вынырнули из безмолвия, которое неизбежно таит в себе каждый лифт, высадились в холле гостиницы и проследовали в направлении, которое указывала стрелка с надписью «Ресторан». О чудо организованных путешествий! Мы действительно оказались в ресторане.
Интерьер оформлял, видимо, тот же архитектор, которому в начале времен поручили проект земного рая, потому что создан он был исключительно из растений. Надо было помнить о том, чтобы, не дай бог, не заказать яблоки.
Несколько официантов, белых, черных и всевозможных промежуточных оттенков, с озабоченным видом сновали между столиками.
Метрдотель с тонкими усиками, похожий на гангстера, усадил нас за столик. Делая заказ, я обнаружил, что по-французски Сара говорит лучше меня, и подло взвалил на нее сражение с меню.
– Кухня местная?
– Исключительно.
По уважительному взгляду, брошенному на меня, я понял, что с помощью Сары продвинулся вперед на несколько пунктов. Оба мы не принадлежали к той категории итальянцев, которые, куда бы ни заехали, требуют в ресторанах только спагетти, а на остальное смотрят с отвращением.
Сара оживленно беседовала с метрдотелем, предоставив мне заниматься винами. Я выбрал новозеландское белое, хорошее уже потому, что мы его никогда не пили, и удостоился признательной и сочувственной улыбки, которую метрдотели обычно приберегают для знатоков.
Мы ожидали заказа, потягивая вино с легким ароматом цитрусовых, разглядывали людей за столиками, вполголоса делились впечатлениями, громко смеялись, дурачились, и все нам было нипочем.
Моя племянница подняла глаза от бокала и заметила, что я смотрю на нее с особым вниманием.
– Ты чего?
– Ничего, я думал о тебе…
– И что же ты обо мне думал?
– Если я когда-нибудь решу обзавестись дочерью, я буду держать перед глазами твою фотографию, когда буду ее заделывать.
Она чуть покраснела и снова опустила взгляд в бокал с вином. Неловкость момента была шумно прервана двумя официантами, черным и белым, один из которых толкал перед собой тележку с тарелками. Они водрузили перед нами сооружение, покрытое выпуклой крышкой, и, в отличие от шахмат, где первый ход всегда за белыми, с синхронностью, которую грешно было бы не назвать танцем, открыли крышку и предъявили нам содержимое: мастерски приготовленное блюдо из риса и бананов.