Он закурил сигарету, а я все оставался под обаянием его голоса. Неудивительно, что он пользовался таким успехом. Уже просто слушать его было удовольствием. С таким же оглушительным успехом он мог бы читать, к примеру, список телефонных абонентов.
– Пожалуй, впервые я увидел этого человека в пятницу. Он стоял в сторонке, стараясь никому не мешать, словно был посетителем или чьим-нибудь аккомпаниатором. На него никто не обращал внимания, потому что в телестудии всегда хаос, а если передача пользуется успехом, то она напоминает просто морской порт, где кто только не толчется: и журналисты, и менеджеры, и репортеры, и еще черт знает кто. Мое внимание привлекла не столько его странная одежда, сколько конфета…
Я с любопытством посмотрел на него. То же любопытство отразилось на лице Сары.
– Какая еще конфета?
Вальтер, казалось, не слышал меня и продолжал рассказ, словно беседуя с самим собой:
– На нем был темный костюм из очень странной ткани: она то отражала свет, и тогда по ней прокатывалась волна вспышек, то поглощала его, сразу тускнея. Я хорошо помню желтую рубашку, красный галстук-бабочку и жилет в цветочек, причем цветы казались рельефными и живыми…
Казалось, его воспоминания расцвечиваются все новыми подробностями, будто сам факт, что он об этом заговорил, вызвал к жизни детали, которые раньше он не считал важными.
– И во рту у него все время торчала конфета, ну такой леденец, типа чупа-чупса, по-моему «Лейтенант Койяк».[43] Палочка в углу рта, щека оттопырена. Он озирался по сторонам с явным любопытством, словно все, что происходило в студии, было ему в новинку. А потом прибыла Вики, и я о нем забыл, потому что такая девушка, как Вики, где бы ни появилась, вносит жуткую неразбериху. Она была невыносимая зануда, ибо знала, что природа не наделила ее никаким талантом, кроме внешности. Но от ее красоты можно было взвыть. Она не умела ни петь, ни танцевать, ни декламировать, но более красивой женщины я никогда не видел…
Он покосился на Сару, сжал ее руку, как бы говоря: «присутствующие не считаются», – и продолжал:
– Она отчаянно суетилась по пустякам, проявляя маниакальный для репетиции энтузиазм. Нам предстояло составить нечто вроде попурри из мелодий мюзиклов, которое должно было пойти после интервью, где она рассказывала о своей жизни в Голливуде. Она довела до белого каления авторов и продюсеров, поскольку, как все неуверенные в себе люди, нуждалась в постоянной поддержке. Ее секретарь, бедняга, дошел до нервного тика, но худо-бедно дело шло. С ее появлением студия наполнилась разными экстравагантными людьми, так что я не особенно удивился, увидев того типа с конфетой. Невысокого роста, пухлолицый, с торчащей изо рта палочкой, он, заложив руки за спину, болтался по студии и ничего не делал. Только смотрел.
Вальтер дал наконец выход тому, что долго держал в себе, поэтому каждое сказанное слово падало как камень с души. Сара нежно провела рукой по его волосам.
– Вечером в пятницу, после репетиций, мы все вместе отправились ужинать. Компания состояла из продюсеров, моего агента, режиссера, Вики с секретарем и меня. Мы пошли в…
Он назвал ресторан, который я знал превосходно. Он ничем не выделялся, но, по странному стечению обстоятельств, вошел в моду среди людей шоу-бизнеса и был наводнен теми, кто готов был заплатить заоблачную сумму, лишь бы оказаться за столиком рядом со звездами кино или телевидения. Так уж устроен мир.
– Все взгляды были устремлены на нас, особенно на Вики. Мужчины пожирали ее глазами, а женщины – испепеляли, знаешь, как это бывает…
Я это знал, ох как знал.
– Хозяин ресторана провел нас в отдельный маленький зал, заказанный заранее, и, пока мы туда шли, я увидел за столиком в правом углу, у двери, того самого типа в темном костюме. Трудно было не заметить желтую рубашку и дурацкую красную бабочку. Помню, что недососанную конфету он положил рядом с собой на скатерть, сбоку от тарелки. Усаживаясь за столик, я спросил у продюсера Горла, кто этот тип.
– Какой тип? – переспросил он.
– Да тот коротышка в темном костюме, который шатается по студии с чупа-чупсом во рту.
Вики пришла мне на помощь:
– Ты имеешь в виду того, в желтой рубашке, с красной бабочкой, который сидит вон там?
– Того самого. Ты тоже его заметила?
– Конечно, его трудно не заметить.
– Мы продолжали болтать, а Горла поднялся и пошел в соседний зал поинтересоваться предметом нашего разговора. Вернувшись, он сказал, что за столиком, на который мы ему указали, никого не было…