– Это еще ничего не значит, – говорит Кименти.
– Чего – не значит?
– Что у нее не было других любовников. При известной осторожности никто ничего не заметит. Как с Костой: никто не видел, как он входил в квартиру Анны. А ведь он вернулся в субботу вечером, вышел вместе с ней, еще раз вернулся ночью, потом уехал рано утром в воскресенье и снова вернулся около полудня… А тот парень, что спрашивал о Бруно, не мог быть ее бывшим любовником и приревновать?
Айрольди в ответ только разводит руками.
– Пошли со мной!
Они выходят из комиссариата, садятся в машину Кименти и едут в ресторан, где идут приготовления к вечеру. Владелец узнает счет, выписанный накануне вечером. Официант тоже вспомнил пару. Сидя снова в машине, Кименти листает записную книжку Анны, набирает на мобильнике номер пиццерии, просит адрес.
В пиццерии хорошо помнят две пиццы, заказанные в пятницу вечером.
– Почему вы запомнили именно этот заказ?
– Синьора была нашей постоянной клиенткой, и она всегда заказывала одну пиццу. Но в пятницу она заказала две. И я спросил себя: в чем дело? Синьор комиссар, ради бога, скажите, эта несчастная синьора съела пиццу в компании своего убийцы?
Кименти пожимает плечами. Потом обращается к Айрольди:
– Может, и мы закажем пиццу?
– А почему нет?
Естественно, пока едят, они обсуждают происшедшее. Похоже, что оба они не верят в виновность Бруно.
– Двигатель автомобиля был еще горячий, когда вы меня послали проверить, – говорит Айрольди. – По-моему, Бруно действительно уезжал к себе и вернулся как раз вовремя, чтобы нарваться на приключение.
– Завтра, возможно, у нас будет окончательное подтверждение, – говорит Кименти.
– Каким образом?
– Бруно утверждает, что Анна звонила ему со своего мобильника, который теперь у нас в комиссариате. Если звонок действительно был, он высветится. И высветится продолжительность и время разговора.
– Почему же нам не пойти и не проверить сразу?
– Ты что, забыл, что сегодня воскресенье?
После пиццы оба едут к Бруно. Ключи он им отдал. Они входят, осматривают квартиру, и им ничего не остается, кроме как подивиться царящему там порядку.
На следующее утро, около десяти, пока Бруно устало повторяет следователю прокуратуры все, что накануне говорил комиссару, Кименти получает подтверждение. С мобильника Анны в половине десятого вызывали номер Бруно. Разговор был недолгим. Кименти и Вилланова совещаются, и Бруно отпускают на свободу после того, как он подписывает свои показания. У входа толпятся журналисты: им не терпится узнать новости о преступлении, занявшем страницы всех газет, но Бруно никто не фотографирует, никто не знает, что он был задержан по этому делу. Выпуская его из комиссариата, Кименти замечает, что Бруно не в себе.
– Что думаете делать?
– Поеду домой.
– Послушайте, давайте Айрольди довезет вас в моем автомобиле хотя бы до вашей парковки.
По пути к внутренней стоянке комиссариата Бруно вдруг окликает женский голос:
– Бруно!
Удивленный, он останавливается, но не узнает окликнувшую его женщину в форме, которая подходит ближе:
– Привет, Айрольди! Бруно! Ты что, не узнаешь меня?
– Грация! – говорит Бруно, пристально вглядевшись.
Грация радостно обнимает его:
– Мы с тобой лет пятнадцать не виделись! Как ты тут оказался?
Бруно смущен. Вмешивается Айрольди:
– Потом объясню. Поехали?
Озадаченная Грация смотрит, как они садятся в машину Кименти и уезжают.
Бруно открывает дверь своей квартиры, идет прямиком в спальню, не раздеваясь, падает на постель. Его бьет судорожная дрожь.
Грация рассказывает Айрольди о своих отношениях с Бруно. Оказывается, они были помолвлены, когда им было еще по пятнадцать лет. А потом потеряли друг друга из виду.
В последующие дниВ последующие дни интерес к убийству Анны Дзанки спадает, теперь почти все уверены, что это дело рук вора и бродяги, который, будучи застигнут на месте преступления, дал волю своим звериным инстинктам. Расследование Кименти тоже застыло на мертвой точке. У бывшего мужа Анны на воскресное утро оказывается железное алиби.