– Значит, вы утверждаете, что никогда не продавали и не дарили своего рисунка Елене Маркуччи?
– Что? Мой рисунок этой?.. Что я, псих? Я его даже не закончил, я только работал над эскизом.
Выражение лица Куррели очень не понравилось Маркини. Он слишком хорошо знал напарника, чтобы понять, что надолго его не хватит. Собственно, вопрос был прост: было ли убийство Елены Маркуччи следствием давно сдерживаемой вражды? В этом плане показания жильцов отличались единодушием: Маркуччи всеми силами старалась выжить Порцио. Он был чудак, он якшался с людьми, которые старухе должны были казаться худшими из отбросов общества. К тому же, якобы во имя искусства, он каждый день являлся с новой дамочкой. И потом, вечно эта музыка на полную мощность и привычка держать дверь настежь…
Сейчас вся загвоздка заключалась в следующем: из показаний Крешони вытекало, что между Порцио и старухой произошла ссора и та позвонила внуку и сказала, что Порцио пытался наладить отношения, подарив ей рисунок. Скорее всего речь шла об эскизе, который, по замыслу художника, должен был изображать сирену или что-то вроде того. На рисунке красовалась полуодетая женская фигура в окружении волнистых росчерков голубого и лазурного мелка. Она, то есть старуха, была не из тех, кому нравятся такие подарки. Да и сам факт подношения старуха сочла провокацией, потому что обыкновенно Порцио обзывал ее старой ведьмой. В общем, с подарком или без подарка, а Елена Маркуччи чувствовала себя в опасности и боялась за свою жизнь. Порцио, в свою очередь, все отрицал: не было никакой ссоры со старухой и никакого рисунка он ей не дарил. Еще чего не хватало, эскиз «Танцующей наяды» – да за кого его принимают?! Мелки и акриловая краска на картоне… Порцио нарисовал эскиз в тот же день вечером: задумал неплохо, но получилось неуклюже, все надо переделывать…
И все-таки «Танцующая наяда», удачная или нет, как получилось, была в наличии на месте преступления и лежала на столе неподалеку от трупа.
Разберемся спокойно: Порцио утверждает, что Крешони был в доме бабушки вечером в день убийства, но этого не подтвердил никто из соседей. Крешони утверждает, что Порцио подарил старухе рисунок, но художник это отрицает. Алиби Порцио не подтверждено, потому что нет следов той женщины, которая, похоже, находилась в доме в тот вечер. Порцио наотрез отказывается помогать следствию. Что же до алиби Крешони…
Маркини медленно вел машину, и со стен домов на них глядело лицо Стефано Крешони.
– На предвыборных плакатах он что-то больно молодо выглядит. Он что, фотографировался в день первого причастия? – обронил Куррели.
Маркини ничего не ответил, но где-то внутри у него притаился смешок.
– Спрашивается: это что, наипервейшая задача кандидата – выглядеть молодым во что бы то ни стало? Если ты нехорош собой, значит, у тебя нет хороших идей и с честностью не все в порядке… Вот уж с чем не согласен: я знаю многих мерзавцев, у которых лица, как картинки…
Маркини вел, не прибавляя скорости, и ждал, когда шеф наконец спустит пары, потому что останавливать его было бесполезно.
– Ломброзо…[51] Мы вернулись к Ломброзо, только поначалу воображали, что можем по лицу распознать преступника, а теперь любой тип со смазливой физиономией считается честным по определению.
Маркини резко тормознул, чтобы не столкнуться с внезапно вывернувшим мопедом. Этого хватило – Куррели замолчал.
– Извините, – сказал Маркини, снова набирая скорость. – Как бы то ни было, а ситуация щекотливая, и этот парень, Порцио, не из тех, кто внушает доверие.
– Как? И ты туда же! Почему это Порцио не внушает доверия? Потому что он художник, потому что по неделям не бреется, а в июле ездил в Геную?
– Да нет, при чем тут это… Просто у него такой вид, словно ему есть что скрывать.
– Как и у большинства людей, с которыми я знаком. Приведу пример: что, если бы тебе сказали, что все полицейские взяточники, фашисты и все распускают руки?
– Я бы ответил, что есть комиссары полиции, которые уволились с работы, чтобы не прогибаться под тех, кто представляет собой реальную опасность внутри полицейских подразделений.
– Ну и?..
– Что «ну и»?
– Значит, надо различать…
– И что?
– А то, что в таком случае и Порцио не может быть виновным по определению.
– Но и Крешони не может.
– Ладно, и Крешони не может, а что мы о нем знаем? Только то, что он сам счел нужным нам сказать.
– Но он сразу приехал, и потом, скоро выборы, и он кандидат…