Выбрать главу

— Папа! Смотри, как я научилась! — завопила девочка, когда в бабушкину квартиру вошел Томер. На этот раз без своей Гилы.

— Ну, давай! — говорит.

Сыграла свой «Секрет». Смешно, конечно, не в ритме, сбиваясь, пара аккордов не очень дается, но уже играет. Классно быть молодым! В дворовой беседке в Союзе лет 30 назад ей цены бы не было. Все парни ее были бы.

— Отлично! Быстро ты освоилась, спасибо, Тания!

Держите себя в руках, Татьяна Константиновна. Ах, это «Тания» такое милое… Но не для вас, гражданочка. Не для вас.

Томер сходил к бабушке, поболтали они, а потом вышел и сказал:

— Пойдем, Тания, поговорим.

Вышли мы на балкончик, накинула курточку: прохладно, как-никак январь уже, может даже дождь пойдет.

— Твою проблему решить очень сложно…

Ну, это я и без тебя знала.

— Но возможно.

Так, с этого места поподробней.

— Тебе надо выйти замуж.

Вот спасибо! Так просто, оказывается, решить эту неразрешимую проблему: надо всего лишь выйти замуж. И как я сама не додумалась?!

Мой невысказанный сарказм он, кажется, прочувствовал.

— Фиктивный брак? — невинно спросила я, почему-то вспомни в Алекса. Только этот прекрасный мужчина меня замуж как-то не звал, и вообще я его только раз в жизни видела. Хотя, с другой стороны, таких Алексов…

Томер внимательно на меня посмотрел.

— Похоже, единственный выход. Если у тебя нет на примете кого-то для реального, не фиктивного брака.

Ну что ты, Томер! У меня же женихов вагон и маленькая тележка, разве не видно? И жилплощадь позволяет. Куда по-твоему я приведу своего фиктивного жениха? Или сама к нему отправлюсь на шею сесть, а бабушку твою брошу, да? И кому такое счастье в виде Татьяны Константиновны, незаконно находящейся в Израиле, нужно? Замуж, говоришь? Ну так разводись со своей Гилой, у которой на каждом пальце по два кольца, и женись на мне. Можешь даже не фиктивно, я согласна.

Ничего этого я, естественно, не сказала, да и захотела бы — не тот у меня иврит, чтобы так разглагольствовать. Но, думаю, он и так все понял. Даже сник как-то. Ладно, мужик, ты молодец, ты обо мне подумал, а это уже приятно, с кем-то там советовался, вы с ним придумали такой чудный выход, которого нет и быть не может. Как табличка «Выхода нет». Поняла я тебя, Томер, очень тебе благодарна, серьезно, без иронии, а сейчас пойду я к Фанечке моей. Тут все же реальная жизнь, а не глубокомысленные рассуждения о каких-то женихах фиктивных, прости Господи! Мне старушку надо помыть, накормить, белье сменить, тут уж не до любовных утех. Хотя до них, конечно, но я так старательно все это время в себе давила романтические мысли, что на них уже и сил не остается. Вот так. Все равно как-нибудь да обойдется.

— Понимаешь, Томер, — начала я, старательно подбирая слова. — Вообще-то официально я замужем. Только муж мой неизвестно где.

Интересно, как на иврите будет «двоемужество»? Черт его знает!

— Так что этот выход — не для меня. Сорри.

Спасибо Фаниному внуку за заботу. Но это не тот случай. Максимум — депортируют меня из этой чудной страны. Ну что поделать? Ты же сам говорил: «Нет безвыходных ситуаций, есть неприятные решения». Вот это, похоже, и будет тем самым неприятным решением.

— А правнучка ваша — очень способная девочка! — сказала я, когда мы с Фанечкой помылись, поужинали, легли в чистую постельку. Тут самой стало смешно: я сама как бабка старая говорить «мы», вместо «она».

— Слышали, как она играет уже? То ли еще будет! А вы играли на чем-нибудь?

— Да где там! На пианино пыталась, к нам в Одессе учитель приходил, студент. Но это было так давно, что я уже и не помню ничего. А потом не до музыки было. Я, в основном, стреляла. Можно сказать, что на барабанах играла. Револьверных.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ГЕОРГИЙ И ЕГО КОМАНДА. МОСКВА, 1918

— Я была у Маруси в Кремле, видела Ульянова. — бросила Дора, снимая свою на редкость уродливую шляпку, которую почему-то очень любил а. — Если бы у меня был револьвер, я бы его застрелила!

— Разве к ней пускают? — изумилась Дина.

— Не о том думаешь, товарищ, не о том! Не к ней пускают, а их выпускают. Погулять.

Спиридонова, как и другие социалисты-революционеры, пока шел суд по поводу «левоэсеровского мятежа» содержалась на гауптвахте в Кремле. По словам Дор ы, забавно было смотреть, как по внутреннему дворику вместе с руководителями большевистского правительства прогуливаются в ожидании приговора пытавшиеся их свергнуть соратники по револю ционной борьбе. Ленин вышел подышать воздухом — комнаты Совнаркома были напрочь прокурены народными комиссарами — и остановился поболтать с одним из заключенных, меньшевиком. Просто идиллическая картина! Пастораль!