— И как действовать?
Георгий потушил папиросу, помолчал.
— В ЦК есть мнение что необходимо провести ряд терактов против большевистских главарей. Уже принято решение о начале вооруженной борьбы. В Самаре создано первое по-настоящему демократическое правительство — Комуч…
— Как-как? — удивилась Дина. — Что это за зверь?
— Комитет членов Учредительного собрания[27], единственное законное правительство России, как вы сами понимаете. После провала попытки левых эсеров — он посмотрел на Дину, та отвернулась. — справиться с большевиками в прямом противостоянии, встала необходимость идти другим путем. Скажем, вернуться к старой испытанной тактике: уничтожив верхушку, заставить остальную инертную массу отказаться от гибельного пути. Решение принято, товарищи.
— И кого же приговорили? — у Доры на щеках выступил румянец, глаза горели.
— Ленин. Троцкий. Дзержинский. Зиновьев. Урицкий. Все.
— Свердлов?
Георгий помолчал, пожевал губами и ответил:
— Нет. Свердлов нет.
— Почему?
— Не время, — коротко ответил Георгий.
Дора вскочила и стала ходить из угла в угол, видно было, как она нервничала. Дина, наоборот, впала в ступор, смотрела в одну точку, никак не реагируя на происходящее.
Наконец, Дора встала посреди комнаты и строго произнесла:
— Я готова.
Георгий повернулся к Дине:
— А ты? Как ты?
— Увольте. Выдать я, конечно же, никого не выдам, но участвовать в этом не собираюсь. Я категорически против провокации, которая развяжет большевикам руки для безумного кровавого террора. Кроме того, я решительно не понимаю, как вы собираетесь подобраться к Ульянову — с его-то паранойей и болезненной верой в конспирацию.
Дина неожиданно рассмеялась:
— Он и сидел-то всего-ничего: чуть больше года в крепости и три года в ссылке. Смешно подумать. Но напуган остался на всю жизнь. Вспомните эти его бесконечные переезды с места на место, из страны в страну, то, что он в Россию-то вернулся только тогда, когда это стало безопасно. И как сбежал после июльских событий прошлого года… Так что не знаю, не знаю, наверняка, его строго охраняют и подобраться к нему будет исключительно трудно. Да и смысла особого не вижу. Нет, не верю я в эту затею.
— Можно подумать, что до него добраться сложнее, чем до великого князя. — Дора перестала бегать, села, наконец, на стул, посмотрела на мужчину, закуривавшего новую папиросу. — Есть уже план? Исполнители?
— Не все сразу, Фейгале, — улыбнулся Георгий. — Всему свое время. Вы с Фанечкой еще подумайте, и если примете решение, что готовы, будем говорить конкретно.
— Мне думать не надо! — воскликнула Дора и посмотрела на Фаню. Та неопределенно пожала плечами:
— Наверное, я тоже готова.
А сердце заколотилось: что она творит?!
— Хорошо, — Георгий встал и подошел к двери. Обернулся.
— Через пару дней дадите окончательный ответ. Не так, с кондачка. Без горячности. И если он будет положительным, я расскажу про план. Всего наилучшего!
После его ухода Дора с Диной вновь яростно заспорили, а Фаня отправилась мыть посуду и стала пытаться понять, что же ей теперь делать? Страшно неимоверно. Но, с другой стороны, это же и есть то самое Дело, о котором столько говорили подруги-каторжанки, о котором столько времени мечталось. В конце концов, зачем она тогда сбежала от мамы и папы из Одессы? Кстати, как они там? Как малой Исайка? Что там сейчас в этом городе, прекрасном и несчастном, мучающемся под иноземной оккупацией? Впрочем, какая теперь разница. Она сбежала, чтобы бороться за счастье человечества. Ну да, ну да, чересчур «высокий штиль», но ведь именно об этом они шептались с Яшкой после любви на промерзших сеновалах и в вонючих конюшнях. Разве не тогда она выбрала свой путь? И разве большевики не предали наше общее великое дело? Неужели все, что ты смогла сделать для этого, это печатать на машинке накладные и мучительно разыскивать букву Ъ? Нет, уж если и жить — то на полную катушку. Позорно трусить и сомневаться, особенно ей, которая была подругой таких выдающихся ребят, как Яшка и Митя. Ну, хорошо, как Блюмкин и Попов. Перед тобой стоит потрясающей силы задача! Цель, с которой можно войти в историю! Навсегда! И через столетия люди будут помнить Фанни Рубинштейн, которая пожертвовала собой ради уничтожения зла. Как помнят библейскую Иегудит и Шарлотту Корде[28].
Но казнь? Ведь такое покушение — это практически верная смерть! Или тебя убьют на месте, или долгие пытки в чекистских застенках, муки, которые еще неизвестно, сможет ли она выдержать. И только затем — казнь. При царе вешали, это ужасно! Теперь они расстреливают. А что если умрешь не сразу? Если тебя только ранят, а потом станут добивать, и ты будешь смотреть в глаза тому, кто пустит тебе пулю в голову? Как это происходит? Ты сразу проваливаешься в никуда, не успев прочувствовать жуткую, смертельную боль или бесконечно долгие мгновения ждешь выстрела? Как страшно! Лучше сразу застрелиться, но сможет ли она нажать курок у виска? Или стрелять в сердце? А вдруг промахнется?
27
Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания (сокр. КОМУЧ) — первое всероссийское антибольшевистское правительство, образованное в Самаре после разгона Учредительного собрания Петрограде. Реально власть Комуча распространялась на территорию Среднего Поволжья, Прикамья и Южного Урала. В сентября 1918 года в Уфе преобразовано в Директорию, разогнанную Колчаком в ноябре того же года.
28
Иегудит (
Шарлотта Корде — французская дворянка, убийца Жана Поля Марата, одного из лидеров якобинцев — приверженцев насилия в достижении целей. Гильотинирована.