Затем появляются комиссар Кименти, следователь прокуратуры Вилланова и эксперты, которые сразу начинают заниматься спальней. После осмотра места преступления и первых наблюдений Кименти и Вилланова входят в гостиную, чтобы допросить Бруно. Первое, что он говорит:
– Я не убивал. Я нашел ее уже мертвой, я только что приехал.
– На машине? – спрашивает Кименти. Он следователь немногословный, с огромным опытом.
– Да. У меня голубой «сузуки».
– Предъявите ключи, – говорит Кименти, потом кричит: – Айрольди!
Вбегает инспектор, Кименти отдает ему ключи:
– Пойди-ка осмотри машину этого синьора, голубой «сузуки», пусть объяснит, где она стоит.
Следователь поворачивается к Бруно:
– Как ваше имя? Вы живете здесь? Давно знакомы с жертвой?
Бруно, впавший в полное отчаяние, начинает что-то путано объяснять. Вопросы следователя еще больше сбивают его с толку.
Возвращается Айрольди, зовет комиссара Кименти.
– Двигатель машины еще горячий.
Но следователю прокуратуры все уже порядком надоело, он берет инициативу в свои руки и отводит Кименти в сторонку:
– Слушайте, комиссар, а мы можем отложить это на завтра? Нынче воскресенье, и я обещал жене… Ну, вы понимаете?
Кименти явно не возражает, тем более что он ждет не дождется, когда Вилланова перестанет мешаться под ногами. Он отдает Айрольди распоряжение отвезти Бруно в комиссариат.
– Надеть ему наручники?
– Ты что, шутишь? И постарайся сделать так, чтобы его никто не видел в лицо.
Теперь, когда следователь убрался, а жильцов отправили по квартирам, комиссар Кименти может начать расследование. В прихожей на полу он замечает две купленные Анной газеты. Взглянув на них, он убеждается, что они сегодняшние.
– Айрольди! Кажется, как раз напротив подъезда есть газетный киоск. Иди-ка проверь, покупала ли жертва газеты и когда.
Потом идет в кабинет и садится к столу. В ящике Анна держит все свои документы. Кименти их перебирает. Входит судебный медик:
– Я пошел, до свидания.
– Доктор, ее изнасиловали?
– До более подробного осмотра точно не скажу, но кажется, нет.
– Что вы об этом думаете?
– На лице бедной девушки, возле волос, есть следы… Словом, думаю, что убийца мастурбировал после того, как ее убил.
– Как она была убита?
– Задушена. Руками.
– А раны на теле?
– Раны он нанес потом. Убийца – садист.
– В котором часу она умерла?
– Вот это я могу сказать точно: не раньше чем за два часа до нашего прихода.
Доктор уходит, а Кименти занимается описью документов Анны. Возвращается Айрольди:
– Я вовремя поймал киоскера, он уже собирался закрывать. Газеты действительно купила жертва, она их покупала каждое утро. Он сказал, что видел ее в пол-одиннадцатого или в одиннадцать.
– Ладно, я пошел. Ты оставайся здесь, а как только все закончат, езжай в комиссариат.
Кименти спускается по лестнице пешком. На первом этаже его останавливает консьержка:
– Синьор комиссар, я хочу вам сказать, что убийцу я раньше никогда не видела. Однако, когда его уводили, одного взгляда хватило, чтобы понять, что это точно тот парень, которого мне описывали.
– Не понял, объясните-ка получше.
И консьержка рассказывает комиссару о своей встрече с Чиновником и о том, как он задавал вопросы о Бруно и прекрасно его описал.
– И потом, сегодня утром, вы этого синьора больше не видели?
– Нет, синьор комиссар.
– Если вы скажете это журналистам, у вас будут неприятности.
Открыв дверь подъезда, Кименти оказывается перед толпой журналистов, операторов и фотографов.
– Это правда, что вы поймали убийцу?
Кименти удается пробраться сквозь строй прессы, ничего не ответив. Он садится в машину, и водитель трогает с места. Зато консьержка не может устоять против искушения стать знаменитостью в одночасье.
Кименти – человек добросовестный, он считает, что во время расследования выходных быть не должно. Поэтому, наскоро перекусив в баре, он направляется в комиссариат и велит привести Бруно.
Появившийся в кабинете комиссара Бруно все еще потрясен, но уже не так растерян. Он понимает, что на этот момент он – подозреваемый номер один, и вовсе не намерен что-то выдумывать, не столько ради себя, сколько ради того, чтобы следователь не терял с ним времени, потому что время, потерянное полицией, выигрывает убийца. Он надеется, что убийцу поймают и Анна будет отомщена. Именно об этом его первые слова, обращенные к комиссару.
Он рассказывает, как в пятницу познакомился с Анной. В регистрах телефонной компании должен быть отмечен вызов. Более того, в субботу, вернувшись в офис компании, он оставил заявку на новый телефонный аппарат для этой клиентки. Аппарат он должен был поставить в понедельник.
Рассказывает о внезапно зародившейся симпатии между ним и Анной, о том, как Анна заказала пиццу, как искала в записной книжке, лежавшей возле телефона, номер пиццерии. Можно проверить по книжке (которую комиссар велел Айрольди изъять вместе с другими документами Анны), и все подтвердится.
Рассказывает, как в субботу вечером приехал к Анне и что произошло между ними. И как потом они отправились в ресторан, название которого он прекрасно помнит. Официанты могут подтвердить, что они там были. Хотя… Постойте, синьор комиссар! Он роется в карманах пиджака и достает бумажку, которую протягивает Кименти:
– У меня остался счет.
Он продолжает рассказ, как они вернулись в квартиру Анны, где он оставался до рассвета. Потом вернулся к себе домой. Анна еще спала.
– Почему же ты не остался? – спрашивает Кименти.
– Я подумал, что это неудобно… у нее в ванной было нечем побриться… и потом, у меня не было смены белья…
– Почему же ты вернулся?
Бруно отвечает, что Анна ему позвонила… Тут он вскакивает: ведь у Анны сломан телефон, значит, она звонила ему с мобильного и там должен был остаться вызов… Этот вызов, несомненно, докажет, что он не провел утро у Анны и что Анна была жива, пока он оставался дома…
Бруно продолжал: да, они договорились провести воскресенье за городом, в Чефалу. Он застрял из-за аварии на дороге, а когда приехал, то увидел, что дверь подъезда приоткрыта. Он поднялся, увидел распахнутую дверь квартиры, вошел и…
Тут он не выдерживает, все спокойствие слетает с него, и он снова разражается безутешными слезами.
– Кроме Анны и вас, кто-нибудь еще знал, что вы собираетесь утром вернуться?
Бруно понимает плохо и просит повторить вопрос.
– Да никто не мог знать!
Кименти объясняет, что дело обстоит вовсе не так, и пересказывает то, что ему сказала консьержка. Бруно никак не может взять в толк, что за человек о нем спрашивал.
Матч на телеэкране закончился. Кименти целует дочку, которая сидит за уроками, целует жену.
– Может, сегодня я задержусь. Я позвоню.
Он едет в комиссариат, где его дожидается Айрольди. Айрольди отчитывается: он допросил всех соседей и все они в один голос говорят, что Анна была женщина серьезная, симпатичная и воспитанная. И ни от кого он не слышал, что у нее были любовники или любовник. Большинство жильцов считает, что Анна, возвращаясь из киоска с газетами, застала у себя вора. Он ее так зверски и убил. Соседи уверены, что это был один из тех бродяг, которые повсюду шныряют и обделывают свои дела. По мнению жильцов, оставшихся в меньшинстве, полиции следовало бы поинтересоваться бывшим мужем Анны, который первое время, когда она переехала сюда, являлся и устраивал ей сцены.
– Это еще ничего не значит, – говорит Кименти.
– Чего – не значит?
– Что у нее не было других любовников. При известной осторожности никто ничего не заметит. Как с Костой: никто не видел, как он входил в квартиру Анны. А ведь он вернулся в субботу вечером, вышел вместе с ней, еще раз вернулся ночью, потом уехал рано утром в воскресенье и снова вернулся около полудня… А тот парень, что спрашивал о Бруно, не мог быть ее бывшим любовником и приревновать?