о, что это не человек. Это какой-то зверь, отвратительное, огромное, колючее существо. На существе появляется прожектор. Это похоже на гигантскую колючую уховертку, покрытую слизью. Его клешни щелкают друг о друга. Так вот как они собираются это разыграть. Если мы не будем сражаться друг с другом, тогда они натравят человека на зверя, людей на уродливых существ, которых породил наш радиоактивный мир. Я с трудом сглатываю и пытаюсь собраться с духом. Если я могу сражаться с сумасшедшими и убивать зараженных радиацией диких собак, я смогу сделать это. Но ни одно обучение моего отца не подготовило меня к этому, и это существо настолько отвратительно, что мне требуется каждая унция решимости в моем теле, чтобы не убежать. Толпа сходит с ума, аплодируя и крича. На долю секунды наступает пауза, пока существо рассматривает свою жертву, беззащитно стоящую перед ним, затем оно бросается вперед, мчась ко мне и другим детям в пугающе быстром темпе. Мое сердце подскакивает к горлу. Адреналин, бурлящий во мне, обостряет мои способности и помогает мне понять, что я должен делать. Я понимаю, как устроена эта арена. У меня есть противники, препятствия, но нет оружия, но они не пошли на все эти усилия только для того, чтобы увидеть, как мы умираем ровно через пять секунд. Они хотят, чтобы их развлекали, а это значит смотреть, как мы сражаемся, как мы умираем один за другим. Предполагается, что я хочу, чтобы другие дети были убиты раньше меня. Я прыгаю вперед, мчась прямо на существо. Толпа ахает, явно не ожидая от меня такого смелого шага. Словно следуя моим движениям, вращающиеся пилы с грохотом падают вниз. Я едва успеваю отпрыгнуть в сторону. Я падаю на бок и катаюсь по твердому металлическому решетчатому полу. Но существо также умудряется избегать лезвий и остается совершенно невредимым. Он встает на дыбы, как сороконожка, демонстрируя тысячу тонких зубов, а затем рычит. Огромные нити слюны свисают между его зубами, и тонкий туман горячей слюны окутывает толпу. Они визжат, как дети в "Морском мире". Неужели они не понимают, что наблюдают за людьми, борющимися за свои жизни? Неужели они стали настолько нечувствительными к насилию? Существо снова приближается ко мне. Я вскакиваю на ноги быстро, как молния, и мчусь к вращающимся пилам. Для существа было слишком легко уклониться с пути последнего клинка, так что на этот раз у меня другая идея. Вместо того, чтобы пытаться заставить одного из них рухнуть на него, я собираюсь пробежать прямо через середину. Это рискованный маневр, и толпа это знает. Они начинают подпрыгивать на своих сиденьях, когда я направляюсь прямо в центр стонущих, вращающихся пил. Когда я иду, они начинают рушиться всего в нескольких дюймах от того места, где я стоял в последний раз. Они так близко, что я чувствую порыв ветра, создаваемый каждым хлопком. Это существо прямо за мной, прямо у меня на хвосте. Как только его клешни протягиваются, чтобы схватить меня, одно из лезвий падает вниз. Сила швыряет меня вперед, и я приземляюсь грудью на твердую землю. Из меня вышибают дух, и я вздрагиваю. Затем я оглядываюсь и вижу, что всего в футе позади меня существо корчится на металлической земле, пила пробила его голову насквозь, и из нее сочится черная, липкая, липкая кровь. На другой стороне арены группа примерно из пяти детей сбилась в кучу, уставившись на меня широко раскрытыми глазами, как будто в ужасе. Я едва успеваю перевернуться на спину, как в меня врезается парень. “Не сопротивляйся мне, идиот!” Я кричу, когда мы катимся по земле. Он прижимает меня к земле, борясь со мной. “Я пытаюсь сохранить вам всем жизнь!” Я кричу в ответ. Пока мальчик борется со мной, земля начинает грохотать, и пилы начинают исчезать в щелях решетки, унося с собой отвратительное уховертное существо. Толпа скандирует мое имя, но я знаю, что лучше не поддаваться на это. Там будет еще один монстр, с которым придется сражаться. Так всегда бывает. Эти игры закончатся только тогда, когда люди умрут. Мне удалось поднять колено и пнуть парня в живот. Он отлетает назад, и земля начинает грохотать и трястись. Я знаю, что нас ждет что-то еще, что арена вот-вот снова преобразится, но мне нужно время, чтобы отдышаться. Когда я делаю глубокий вдох, я внезапно чувствую резкий запах, исходящий от меня сзади. Что бы там ни было, толпа уже увидела это, потому что они начинают хлопать и визжать от возбуждения. Я вскакиваю на ноги в присевшей позе и разворачиваюсь, сталкиваясь лицом к лицу с тремя огромными существами, похожими на грызунов. Они полностью лишены шерсти, покрыты болезненными на вид язвами и фурункулами, а их глаза светятся красным. Каждая из них по меньшей мере шесть футов в длину, и исходящая от них вонь невыносима. В толпе люди прикрывают рты, но для них все это часть зрелища, часть вечернего развлечения. Крысы видят группу из пяти детей, забившихся в угол. В течение секунды они проглатывают их. Мальчик рядом со мной кричит. Я прикрываю рот, пытаясь сдержать рвоту, и отчаянно оглядываюсь вокруг, ища, куда бы убежать и спрятаться. Но вокруг меня нет ничего, кроме плоской открытой площадки арены. Затем земля внезапно начинает трястись и грохотать. Ряд стен взрывается так быстро, что я сбиваюсь с ног. Гигантские крысы убегают в дальний конец стадиона, по-видимому, напуганные. Я использую свой шанс и бегу на противоположную сторону. Стены вырастают вокруг меня, блокируя меня, заставляя отступать. По крайней мере, они создают барьер между мной и мальчиком, который пытался меня убить. Но когда все перестает трястись, я понимаю, что произошло. Вокруг меня - лабиринт. Мое сердце колотится. Я слышу, как на другом конце стадиона снуют крысы. Звук их когтей по металлической решетке заставляет мой желудок переворачиваться, как и крики детей, которых они ловят и едят. Я чувствую их запах, когда он доносится до меня через лабиринт, но стены такие высокие, что я никак не могу разглядеть, откуда они приближаются. Я совершенно слеп. Я начинаю бежать, дезориентированный и в панике. Я всегда был бойцом, а не бегуном. Это совершенно выходит за рамки моей зоны комфорта. И это усугубляется тем, как земля внезапно поднимается и опускается, тем, как стены внезапно скрежещут и начинают двигаться. Я чувствую себя безумной, как будто попала в ловушку кошмара. Я слышу топот крысиных лап по другую сторону стены и чувствую запах их гнилой плоти. Они так близки. Стена начинает двигаться, и я бросаюсь на нее. Она достаточно низкая, чтобы я мог забраться на нее. Он выпрямляется во весь рост, и я оказываюсь всего в нескольких ярдах над крысами. Их отвратительные носы обнюхивают меня, но я просто вне их досягаемости. Я бегу по верху стены прочь от них. Хотя возможность видеть, где они находятся, полезна, это никоим образом не поможет мне, если я не найду способ убить их. Я бегу вдоль верхней части стены в поисках чего-нибудь, что я мог бы использовать в качестве оружия. Пока я иду, я ломаю голову, пытаясь придумать способ победить их. Когда я вижу, как одна из крыс кусает другую, мне приходит в голову блестящая идея. В последнем бою я использовал препятствие против соперника. А что, если в этом бою я натравлю противников друг на друга? Я замечаю впереди место, где стены раздвигаются и раздвигаются, образуя блок, похожий на тюремную камеру. Тогда я знаю, что мне нужно делать. "эй!” Я кричу на вонючих тварей, пытаясь привлечь их внимание. “Я ЗДЕСЬ, НАВЕРХУ!” Все трое поворачивают ко мне свои отвратительные рожи, подергивая своими покрытыми коркой носами. Возмущенный их видом, я бросаюсь бежать. Мои ноги ударяются о твердую стену. Крысы прямо за мной, преследуют так быстро, подбираются так близко. Я должен точно рассчитать время, иначе это вообще не получится. Я делаю прыжок с разбега как раз в тот момент, когда одна из стен начинает подниматься, и ухитряюсь ухватиться за нее кончиками пальцев. Я повисаю там, беспомощно болтаясь, пока он продолжает свой медленный подъем. Я пытаюсь приподняться, но никак не могу вцепиться в стену. Стиснув зубы, я начинаю царапаться и брыкаться, ища щель в стене, где я мог бы устоять на ногах. Крысы бегут ко мне; я слышу их, чувствую их запах, чувствую, как толпа в предвкушении сжимается на краешках сидений. Наконец, я ставлю ногу на неровную часть стены и начинаю карабкаться, подтягиваясь изо всех сил. Затем, в самый последний момент, я приседаю на вершине стены. Крысы собираются подо мной, рычат, щелкают зубами. Я стою там, пытаясь отдышаться. Мне нужно точно рассчитать время. Я переворачиваюсь на верхнюю часть стены и наблюдаю, как противоположная стена начинает опускаться. Затем я прыгаю прямо в замкнутое пространство. Это полный тупик. Зрители понятия не имеют, что я делаю, и, должно быть, думают, что я выбрал самоубийство, потому что все они ахают в унисон. Я отступаю, мое сердце колотится, готовясь к тому, что стена передо мной опустится, а мои противники ворвутся и сожрут меня. Начинает доноситься скрежещущий, скрежещущий звук стен, и он начинает стихать. Крысы карабкаются друг на друга, стараясь первыми проникнуть в тесное пространство. Затем, как я и надеялся, стена, к которой я прижат спиной, начинает вращаться. У меня едва хватает секунды, чтобы протиснуться в щель, прежде чем она захлопывается с оглушительным хрустом. Крысы заперты в крошечной комнате с другой стороны. В течение нескольких секунд я слышу звуки, с которыми они разрываю