Дориан не успел объяснить ему особенности мышления капитана и его помощника – Некс успел раньше.
– Нам неизвестно, как они настроены… по отношению к Вашему Величеству.
– О-о-о… – протянул Гринер и пошел дальше. Он и забыл, что обычные люди и понятия не имели, что на уме у таинственных магов, которые исчезли двести лет назад. Впрочем, он и сам не смог бы ответить, что те замышляют; из магов он близко знал только Тео и Дерека. А остальные… и, хотя ему трудно было представить, что Уэйн, или, например, Ольсен будут желать ему смерти, он понимающе закивал. – Хорошо, капитан. Через час я вас жду.
Они как раз дошли до нужной двери, у которой стояли стражники при полном параде. Охранники старательно вытянулись, завидев короля с капитаном. Гринер махнул капитану рукой, отпуская его, и прошел в королевские покои.
Первая комната была умеренно роскошной – Гринер ни за что бы не догадался, что здесь живет король. Или, судя по мебели, принимает подданных в частном порядке. В стене слева от входа жарко полыхал камин, ковер от выпавших угольков защищал экран перед огнем. В центре стоял небольшой стол, уставленный закусками, вокруг него – три кресла. Стены закрывали гобелены, на самом большом была выткана карта Вердленда. Освещалась комната камином и несколькими канделябрами со свечами. Пара сундуков у стен, застекленное узкое окно в стене напротив – и все. Ставни были открыты, и серый зимний свет заливал всю дальнюю часть комнаты.
В правой стене Гринер увидел две двери. Он покосился на еду, потом на двери…
«Дальняя ведет в спальню и комнату для омовений, ближняя – в кабинет».
Гринер решительно двинулся к дальней двери, но остановился.
– Доспе-е-ех… – разочарованно протянул он. – Значит, придется сначала поесть.
«Справа от тебя висит вдоль стены витой шнур. Дерни за него три раза».
Гринер выполнил указания Дориана в точности. Похоже, ему многому придется научиться… Одно дело – изображать короля в походе, почти наравне с обычными воинами, и совсем другое – в замке.
Дориан подтвердил его предположения и объяснил назначение шнура. Гринер искренне восхитился задумкой – в замке, где он прислуживал, таких шнуров не было. Хозяева просто орали, как резаные. Но чаще слугам просто приходилось спать под дверью у хозяина (в случае Гринера – хозяйки), и уметь просыпаться в любое время суток, быстро и сразу.
«Ты не говорил, что прислуживал в замке»
В мысленном голосе Дориана не было презрения, только любопытство. Гринер, успевший уже забыть ту, прошлую жизнь, словно сон, приснившийся и улетучившийся утром, сказал: «Да, было такое…» и чуть поморщился.
«А у кого?»
«Шевалье Дорн», – ответил Гринер и, воспользовавшись случаем, продемонстрировал Дориану, что хорошо помнит его объяснения насчет аристократов и их статуса: – «Мелкое дворянство, титул наследный по мужской линии по выбору; имеет земли, но не имеет права держать отряд более чем необходимо для защиты замка или поместья… И он был той еще задницей, и супруга ему под стать».
В дверь постучали, Гринер нетерпеливо велел войти – кожа чесалась неимоверно. В доспехе было жарковато, тем более что под кирасой была еще стеганая куртка, а под той – рубаха.
В комнату вошел незнакомый Гринеру слуга, но, поскольку Дориан не выказал удивления, юноша решил вести себя, как обычно. Он только с интересом глянул на лицо паренька – уж слишком оно напомнило ему его собственное… то есть то, которое он видел в отражении в то беспечное время, когда сам был слугой.
– Помоги снять доспех… – приказал король.
«Как его зовут?» – спросил Гринер у Дориана. Он уже достаточно долго общался с ним, и знал – у того потрясающая воображение память на имена и лица.
«Жиль. Ему лет пятнадцать, кажется».
Паренек ловко справился с застежками наголенников, кирасы и наплечников, помог стащить кольчугу. Гринер, привыкший к доспехам, с облегчением потянулся.
– Отнеси в оружейную и передай, чтобы подготовили парадную, легкую кольчугу, – сказал король.
С подсказками Дориана Гринеру все легче удавалось справляться. Когда слуга ушел, нагруженный доспехами, Гринер буквально кинулся к двери в спальню, не по-королевски хватаясь за косяк на резком повороте.
На обстановку в спальне он не особо обратил внимание – торопился, но, ворвавшись в комнату для омовений…
«Дверь налево… налево, говорю…»
… он застыл.
Пол, стены и потолок были выложены охряной плиткой с голубыми узорами, посреди комнаты стояла квадратная ванна полированного мрамора, наполненная горячей водой – от нее поднимался пар. За ванной в стене располагался умывальник в виде чаши, над которой склонилась львиная голова. С потолка свисали четыре светильника на цепях. В изголовье ванны стоял столик с маслами, полотенцами, кувшинчиками и мылом, красиво уложенным в вазе.