- Ванда, что случилось? Почему ты не отвечаешь на звонки?
- Ушла головой в творчество. На звонки не хватало времени.
- Я нашел тебе работу в Академии искусств, будешь обучать студентов живописи. Ответ необходимо дать сегодня. Согласна?
- Какой с меня учитель, Гостек? Я слишком люблю свободу.
- Я думаю о тебе, мое счастье. Это разумный выбор.
- Делай, как знаешь. Я хочу тебя видеть. Приедешь?
- У меня мало свободного времени. Через полчаса репетиция, вечером выступление, открываем фестиваль классической музыки.
- Успеть хотя бы на минуту встречи…
- Что ты говоришь?
- Так. Ничего. Вечером я буду в замке…
Ванда смотрела на римского Бога: рядом с любовью в нем жила и боль. Боль натянула струны души до предела, а Гостек-скрипач водил смычком по этим струнам. Сознание выдавало новые сюрпризы: змея, большая змея извивалась на полу кольцами. В руках Ванды внезапно появился меч, и она безжалостно стала рубить им голову гада! Потом стала рубить на куски и тело змеи. «Вир, остановись!» - в ушах звучал чей-то крик. «Кто этот Вир? – задала себе вопрос Ванда и посмотрела на юного Бога. – Он? Да, он. Странное имя для античного Бога».
Ванда вспомнила о новом полотне и открыла «Дерево Жизни». Одна ветвь-остров пылала огнем, словно была обагрена кровью. Звездный путь утонул во тьме, и тьма спускалась дальше вниз, приближаясь к корням. Художница одним рывком закрыла полотно и выбежала из дому на улицу. Она спешила, спешила в Старый замок. «Опасность! Миру грозит опасность? Виру грозит опасность!» Мысли опережали тело, и Ванда падала, вставала, продолжала свой бег и снова падала. В полном бессилии она добралась до замка.
«Время есть», - Ванда рухнула на землю и посмотрела в небо. На голубом небе плыли легкие облака, яркое солнце слепило глаза. Ванда захотела пронзить солнце взглядом, как будто именно там, на солнце, был Вир и ему грозила опасность.
Вдруг небо потемнело. От резкого порыва ветра зашумели листья на деревьях, загудел Старый замок. «Что случилось? Затмение?! И день стал ночью…» Все вокруг замерло. В полной тишине Ванда услышала стук своего сердца. Она лежала на земле и смотрела в черное небо. Не видела, но знала, что там вместо солнца дверь, старая, увитая плющом, с железными, ржавыми засовами. Ванда не пыталась ее открыть, дверь открылась сама.
Перекресток Дорог
Тьма жила собой. Поглощала любую мысль, любой образ, любой луч. И ей было все равно, какую мысль, какой образ, какой луч. В ней не было ничего, кроме самой себя. Вир был в ней. Тьма не поглотила его. «Тьма поглотила Золотую Сферу, Чистый Кристалл, Глорию – все, чем я был, все, что я любил. Она должна была поглотить и меня, но я слышу, слышу стук сердца, я вижу, вижу поток света из открывшейся двери. Нет тела моего, нет глаз моих, но я вижу и слышу. Кем я стал? Кем я был? Зачем я задаю вопросы, ведь мне не нужны ответы? Тьма живет собой. Тьма живая, в ней существует жизнь и будет существовать. Она также бессмертна, как бессмертны Боги! Неужели? Неужели она всего лишь тень Богов, их временный сон, сон?.. А когда они проснутся, то в памяти ее (тьмы) не будет. Что останется в памяти Богов? Ничто не может нарушить их совершенство, даже собственная тень», - так размышлял Вир, не-Бог, единственное существо, не поглощенное тьмой.
В какой мир ведет старая, увитая плющом дверь? В Верхнее Небо? Нет. Вир точно знал: она ведет в Мир Воплощений. Он ранее искал за ней радугу, чтобы стать самой яркой краской, чтобы собой заменить все краски! Боялся ли он полного растворения? Он желал его, как может желать безумец. Растворения в Золотой Сфере? О, нет, какой смысл в новом рождении? Он родится Богом, как думают все остальные? Не, нет и нет. Он родится не-Богом, он вновь откажется от творений, даже если память почистить, даже если Глории не будет…
«Куда идти? Вокруг тьма. Остаться в ней и обречь себя на бездействие? Нет. Подняться в Верхнее Небо и стать Пустотой? Нет. Забыть своего двойника и через него навсегда быть связанным с Миром Богов? Нет. Свет ведет в Мир Воплощений. Там стучит сердце. Еще шаг – и оно будет моим…»
Не-Бог шел во тьме, прорезая тьму, к открытой старой двери, увитой плющом…
Ванда лежала на земле. Черное небо не внушало страха, только сердце все равно учащенно билось, словно отсчитывало последние удары и старалось успеть сосчитать их все. Небо смешалось с землей. Тьма стала реальней, чем весь мир, чем она (Ванда) сама. Тьма сжимала со всех сторон, холодом наполняя разум, огнем сжигая душу. Ванда точно знала: она может исчезнуть во тьме, навсегда, и тьме абсолютно все равно, Ванда она, художница, или торговка с городского рынка. Она не исчезнет! Вместо солнца Ванда видит свет, он льется на землю из мира, что за дверью…