- Со мной. Ты хочешь услышать ее голос?
Ванда кивнула головой.
Скрипка заиграла протяжно, с надрывом. Гостек натянул струны своей души и именно по ним водил смычком. Ванда слышала то печаль, то борьбу, но одна нота звучала особенно – нота боли.
- Как много в тебе боли, - тихо произнесла Ванда.
Гостек играл. Боль нарастала. Она неслась лавиной и хотела проглотить Старый замок и свою причину – Ванду Колодзей. Скрипач резко оборвал музыку, бросил скрипку на землю, быстрым шагом подошел к художнице и поцеловал ее. Солнце садилось за горизонт, а Гостек все целовал Ванду и шептал ей самые нежные слова своей любви.
- Как же я люблю тебя, как же я люблю. Стоит мне только увидеть тебя, и я понимаю, что люблю тебя.
Ванда молчала.
- Что ты молчишь?
- Когда видишь… Не встречай меня, не смотри на меня. Я скоро уеду назад, в Варшаву.
- Но есть Старый замок и дорога к нему.
- Бесконечно долгая дорога, - прошептала Ванда.
Гостек обнял Ванду покрепче.
- Не надо, Гостек. Нельзя.
Ванда попыталась вырваться из объятий скрипача, но тот еще сильней прижал ее к себе и стал целовать губы, лицо, шею. Ванда рванулась во второй раз, хотела закричать, но не смогла: сильные руки Гостека сжали ей горло.
«Да будет так», - решила для себя Ванда.
Последний луч заходящего солнца скользнул по лицу художницы, Гостек увидел ее глаза и посмотрел в них.
- Это не ты, Ванда! Юный римский Бог!..
Ужас охватил душу Гостека, он разжал руки и с криком ненависти к себе пустился бежать по бесконечно долгой дороге. Радуга смотрела ему вслед.
Ванда дотронулась до шеи: кровь пульсировала по жилам. Уложив краски и забрав картину, Колодзей быстро зашагала прочь от Старого замка…
Варшава встретила Ванду светом фонарей. Колодзей любила вечернюю столицу: Суета приобретала иную окраску, можно было свободно думать и воплощать любые, самые дерзкие, образы. Ванда шла по улицам города и думала: «Это будет новый мир. Я найду свои формы, отличные от форм Мира Богов. Другая Вселенная, с другими звездами, другим солнцем. Ты уже существуешь – в моих мыслях, в моих глазах».
Из-под кисти художницы появились новые пирамиды, новые замки, новые города, новые планеты. Не каждый образ просился на полотно, не каждый образ Ванда выпускала на свободу из своего разума. Только тот, который становился «плоть от плоти», «кровь от крови» творца, она воплощала яркими красками. И (о чудо!) выпущенный образ, будучи картиной, вновь притягивался к автору, чтобы быть неразлучно связанным с ним, и возвращал ту часть жизни, которую творец без сожаления отдавал творению в момент его создания.
Четыре земных года из жизни Ванды Колодзей ушли на создание Дерева Жизни. Это были годы упорного труда и веры в то, что бесконечно долгая дорога, пролегающая через туманности души и лабиринты разума, приведет к желанному солнцу, в котором есть выход, есть старая, увитая плющом дверь, с железными, ржавыми засовами.
«Ты плывешь в океане своей жизни на плоту, без паруса. Жажда достигнуть заветной цели управляет крепко сплетенными между собой мыслями, силой ветра и течением воды. Корабли-миражи встают на твоем пути, нагруженные мечтами, славой и богатством. Корабли величественны и прекрасны, плывут они, как белые птицы, по безбрежному океану. Иногда хочется остановиться и смотреть на них, не отрывая глаз. Но это всего лишь желание, и оно мимолетно, как легкое дуновение ветерка в полный штиль. Чтобы не стоять на месте, ты создаешь сам себе ураган и вступаешь в борьбу со стихией, и эта борьба служит новым рывком в твоем движении. И в этой борьбе корабли-иллюзии терпят крушение, бесследно рушится и путь позади тебя. Нет дороги назад, впереди – солнце, и ты мчишься к нему еще быстрей, не замечая ни новых кораблей, ни буревестников. Приближаясь к солнцу, вначале ты думаешь, что сгоришь в его огне, но потом, ощутив себя огнем, понимаешь: в огне огонь сгореть не может. Огненный шар притягивает тебя, горит путь в океане. Ты плывешь в огне в центр шара и видишь, что солнца нет, что солнце – это ворота в Пустоту, Великую Пустоту», - записывала свое путешествие Ванда.
«Солнце – это Золотая Сфера! Я создала свою Золотую Сферу! Вир, иди в Золотую Сферу, не бойся, там твой выход. Слышишь ли ты меня?» - мысленно обращалась Колодзей к своему двойнику.
Из-под пера поэта вышла вторая книга и создавалась третья. Слова, записанные и произнесенные после распятия, приобретали иную ценность – они раскрывали суть нового Мира. Только перестав быть Богом, можно творить по-настоящему, не прикасаясь к своему творению руками и мыслями, творить, рождая из себя, рождая самого себя. Вторую книгу Ванда верстала и печатала сама просто потому, что она должна была существовать, не выполняя никакой другой функции при этом. Быть как пройденный путь. «Бесконечно долгая дорога» - ее имя. Дорога, освещаемая луной, навстречу солнцу. Эта книга – результат борьбы и работы.