Невысокие домики, маленькие окошки, низкие двери. Магазинчики, частные лавочки, кафе, пивные бары и… туристы, туристы… Ванда пересчитала наличность:
- Да… Сегодня на пиве придется сэкономить.
Колодзей решила проверить, не завалялась ли мелочь (несколько лишних монет ей бы не помешали), но карманы были пустыми. Просматривая последнее денежное пристанище, Ванда и не заметила, как увлеклась этим бессмысленным занятием. Вывернув карман наизнанку, Колодзей подняла голову: о, Боже, прямо перед ее носом была старая, увитая плющом дверь, с железными, ржавыми засовами. На пороге сидел большой рыжий кот. Ванда ступила на порог, дверь была не заперта и легко открылась.
От пола до потолка – полки, на них – книги, много книг, старых, в кожаных переплетах, на разных языках.
- Вас какая книга интересует? Какой автор? – спросил продавец. – Я хозяин. Мое имя Богуш, я торговец старыми книгами. Все они подлинники, издавались при жизни авторов. Что Вам предложить?
- Мне нужен Майринк, Густав Майринк.
- У Вас неплохой вкус. Вот, пожалуйста, «Голем». К сожалению, других его книг у меня нет. Но здесь тоже Прага, и этот старый еврей, возомнивший себя Богом. Кстати, Вы были на его могиле?
- Нет, но думаю побывать. Сколько с меня? – Ванда выложила на стол все свои деньги. – Это все, что у меня есть. Мало?
- Что Вы, что Вы! Двадцатый век не такая уже и древность. Вполне достаточно.
Колодзей забрала книгу и направилась к выходу.
- Будете в Праге, заходите еще, - услышала она голос за своей спиной.
Дверь за ней закрылась, старая, увитая плющом дверь, с железными, ржавыми засовами.
- Лжедверь, лжепорог, - откровение озарило разум, и художница зашагала прочь от двери, прочь от Градчан.
Весь оставшийся день она была в своем номере в гостинице, читала Майринка. Когда наступил вечер, Колодзей уже стояла на Карловом мосту. Каменные короли смотрели на нее со всех сторон своим молчаливым взглядом. Влтава спокойно и размеренно несла свои воды. Солнце садилось за горизонт. Одна из башен стобашенного города гордо возвышалась на фоне заката, как будто она и не башня вовсе, а Твердыня, Твердыня Бога.
- Прощай, Прага! Прощай, несуществующий порог! – тихо, но гордо произнесла Ванда.
Колодзей достала из сумочки «Голема» и бросила в реку. Влтава быстро поглотила книгу, затем подняла ее на поверхность и понесла вниз, по течению….
Белое солнце село за горизонт.
«Белый всадник» пролетел над Прагой, чтобы сюда не вернуться. Никогда…
Виру снился сон: песчаная буря отрезала Храм от Мира. Боги оказались в ловушке, Боги оказались во тьме. Творящий Свет вознес Илария и больше не освещал Центральный зал: верхнее окно засыпал песок.
- Точка разрушения! Братья, мы ищем точку разрушения! – кричал один из одиннадцати Богов, стараясь перекричать стук собственного сердца.
Боги исследовали каждый сантиметр Храма: нажимали, стучали, ударяли, но все было бесполезно – Храм стоял нерушимо. В жертву поиска были принесены стулья-троны – Боги разбивали их о стены, которые даже не содрогнулись при этом.
После двухчасовых бессмысленных попыток вырваться на свободу Боги осознали, что осталось два выхода: или сидеть и ждать помощи, или уходить через Нижнее Небо, прорыв проход под Храмом. Вот тут и произошел раскол: первая половина Богов была готова рискнуть своим положением, вторая – ожидать, хоть и целую вечность.
Чтобы прийти к единому мнению, Боги решили тянуть жребий: какое действие окажется последним, так они и поступят. Десять меток со словами «Нижнее Небо» и «Ожидание» лежали на столе, одиннадцатая осталась пустой, резервной. Это была метка судьбы, метка Великой Пустоты, ее невидимый голос. Боги поочередно тянули метки: «Ожидание» - «Нижнее Небо», «Нижнее Небо» - «Ожидание». Пустая метка все еще лежала на столе, как будто давала шанс подумать и открыть ловушку. Когда на столе остались две метки (одна была пустой), один из Богов предположил:
- Братья, а что если все это: и песок, и ловушка, и жребий – только плод нашего сознания? Что если в каждом из нас существует своя точка разрушения, а единой точки нет?
- Тогда почему мы все слышим, как гудит ветер, мы все ощущаем, как песок режет глаза?