Эрик первым встал из-за стола.
— Давайте, старики, поднимайтесь, вам что — здесь харчевня? Вас что — дома не кормят?
— Мальчики, — сказала Лилька, — кто не танцует, можете пить кофе или играть в карты. — Ей, видно, ужасно нравилась роль хозяйки и ужасно хотелось, чтобы все было по-настоящему, по-взрослому.
— Как в лучших домах Филадельфии! — выкрикнул я и засмеялся. Я и сам не знал, откуда ко мне привязалась эта фраза, где я ее вычитал.
Танцевал я неважно. Правда, на заре туманной юности, а точнее — в шестом классе, был в моей жизни период, когда я усиленно пытался овладеть искусством танца, но из этого ничего не вышло. Слабый музыкальный слух, что поделаешь!
На танго бы я еще решился, но у Эрика, я знал, были записаны только быстрые фокстроты да твист, так что мне пришлось присоединиться к мужской компании. Мужская компания собралась в углу комнаты возле низкого журнального столика и состояла из Вадика и Сереги. Потом подошел еще один Лилькин знакомый — у него было странное имя Светозар, я даже не решался произнести это имя вслух, а как оно звучит сокращенно, никак не мог догадаться.
— Ну что, ребятишки, — сказал он, — перебросимся в дурака?
— Я не умею, — сказал я.
— Чепуха, научишься.
Мы сели играть.
Раньше я никогда не играл в карты на деньги, почему-то мне представлялось, что стоит только сыграть раз, и потом все — пиши пропало, затянет. Но сейчас — странное дело — я не испытывал никакого волнения, никакого азарта — одно любопытство.
В полуосвещенной комнате гремела магнитофонная музыка, мелькали раскрасневшиеся, разгоряченные лица Эрика, Юрки, Лильки, ее подруг, музыка становилась все громче, все требовательнее. Подчиняя себе, она заставляла невольно выстукивать ритм, шевелить плечами, приподниматься со стула.
— Во дает! Во дает! — говорил Серега.
Кажется, я давно уже не смеялся так много, как в тот вечер. Я смеялся, когда Светозар говорил: «А мы сейчас тузиком! А мы сейчас тузиком!», и когда Вадик, сдавая карты, рассказывал очередной анекдот, и когда танцующий Эрик подмигивал мне сразу обоими глазами. Наверно, мне было достаточно показать палец, чтобы я начал хохотать как сумасшедший.
Я совсем потерял ощущение времени, я просто как-то забыл о его существовании и вдруг спохватился, что уже поздно, что уже пора, я всегда возвращался домой намного раньше. Но ведь никто еще и не собирался уходить! И веселье было в самом разгаре! Не мог же я один встать и уйти… И почему я должен был уходить раньше других, почему?
За картами я следил не особенно внимательно, и поэтому очень удивился, когда выиграл.
— Новичкам всегда везет, — мрачно сказал Вадик.
Я скромно промолчал. Я был уверен, что дело вовсе не в везении.
Шел уже второй час ночи, когда мы начали прощаться.
Лилька проводила нас до самой лестницы и все повторяла, улыбаясь:
— Мальчики, заходите еще, обязательно заходите, — словно бы мы и не жили в одном доме, словно и не встречались почти каждый день.
Я не спеша пересек двор, вошел в нашу парадную… И тут вдруг меня охватило такое беспокойство, такой страх за отца… Я побежал наверх, перепрыгивая через ступеньки, на бегу нащупывая в кармане ключи.
Я торопливо распахнул дверь, пробежал по коридору. В кабинете отца горел свет.
Отец сидел за письменным столом и читал. Конечно, он слышал мои шаги, но не обернулся.
— Папа, это я, — сказал я виноватым голосом. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — сказал он.
Я знал: даже если ему плохо, даже если он болен, теперь он ни за что не признается в этом.
Я видел, что он недоволен, что он рассержен. Когда он сердится, он может молчать хоть целый день, слова из него не вытянешь, только «да», «нет», «хорошо», «ладно». Может быть, права все-таки моя тетка, когда говорит, что у отца ужасно трудный характер.
Я постоял еще немного, но отец по-прежнему читал журнал, он словно забыл обо мне, меня словно не существовало.
«Ну и пусть, — подумал я. — Ну и пусть. В конце концов, что я такого сделал?»
Глава 10. Мы же товарищи!