Третья
истина
Лина ТриЭС
Tret’ya istina (Третья истина)
Copyright © 2013 Lina TriES (Лина ТриЭС)
All rights reserved. This book may not be reproduced in whole or in part by any process without written permission from the copyright holder.
ISBN-13: 978-1484903971
ISBN-10: 1484903978
Published by L&L Publishing
4749 S Washington Ave
Titusville, FL, 32780, USA
Tel. (321) 593 0905
Книга 1
Предисловие
Есть фильм, и довольно известный. В нем живет персонаж, выходящий из ряда вон. Хороший или плохой человек – непонятно, но он именно живет и… погибает, не вместившись в заданное пространство, порождая уйму вопросов.
Откуда ты взялся, гастролер? Откуда твое странное прозвище? Зачем ты назвался им беспризорнику-мальчишке, если никто больше тебя так не зовет, а он и слова-то этого не понимает? Зачем тебе, бедняку без роду и племени, посланному на государственный кошт в Италию, шпаги? Для чего вернулся – чтоб пополнить славное племя старьевщиков? За что воспылал такой преданностью к своему работодателю-аристократу, что жизнью готов рисковать? И, вообще, почему выпираешь всеми углами из ладного «советского вестерна»?
Вопросов много, а ответ-то – один. И есть двое, которые его знают.
Ты попал в этот фильм случайно, у тебя была иная жизнь. Та, в которой мальчишка-беспризорник был девочкой-дворянкой. А Италия… да просто потому, что ты был богат и талантлив. Ты – подарок. Хотя и вынужденный временем, но – от души.
Шестидесятые. С человеком, носящим имя кузена библейского царя Саула, беседуют два автора, достаточно юных. На основе семейных архивов, воспоминаний и собственного трепетного опыта ими написано произведение в 22 томах ( все не так страшно, как звучит, – томами считались общие тетрадки и канцелярские книги.) «Кузен Саула», авторитет, хотя и малознакомый, согласен прочесть.
Встреча вторая – вынесение вердикта, лестного и безнадежного:
– А она, эта ваша «Третья истина» – захватывающая. Вещь сотворили, что и говорить! Только ваш опус бесперспективный! Поскольку антисоветский, это и невооруженным глазом видно. Спрячьте подальше. Но главный герой так или иначе свет увидеть обязан, даже, обещаю, увидит. Прозвище заменим, что за второй де Бражелон? Не возражаете?
Зеленые авторы, радостным хором:
– Нет, нет! Будем благодарны…
Они и в самом деле благодарны всю жизнь, и теперь, когда стали маститыми оба, и когда получили признание в жизни за совсем иные опусы. Но и времена-то иные… Вот и родилась мысль – доставить людям удовольствие, абсолютно аполитичное, кстати. А заодно посвятить отшлифованную временем и людьми «Третью истину» исполнителю увидевшего свет варианта героя – незабвенному инспиратору наставнику тех, молодых некогда, авторов, которому, разумеется, было открыто все.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА 1. НУ–С… ЧТО ЖЕ ХОРОШЕГО В ОТЧЕМ ДОМЕ?
– Александрин, ты закончила, наконец, канву?– тягучий, низкий голос матери заставил Лулу поднять голову, но из оцепенения не вывел. – Слушай, ты что, не понимаешь? Я к тебе обращаюсь… Александрин!
В воздухе звенело последнее затихающее «дрин-н-н»: точь- -в-точь, как доживающие свой век часы в библиотеке. Те тоже долго натужно хрипят что-то вроде «алексан…» , и наконец падает заключительное «дрин-н-н» . Это ее имя. Оно ей раньше нравилось, такое торжественное, не то что слюнявое «Лулу», производное от ее второго, неизвестно зачем данного, имени Луиза, а теперь оно доставляет одни неприятности. Да, мать что-то сказала ей… Лулу заставила себя слушать эту смуглую черноволосую женщину – maman, маму, но Доминик уже не обращала на дочь внимания, а говорила тетке на русском:
– Чтё ви! Мсье Петрофф – это мон почти совьсем отьец, я кажди дьень говёрю: он делаль все, для мнье и Виктор, и для всей мальшишьки…Mais…[1] Я не могю сам ему говорить, стьесняюсь. Эвдокси, прошью, говорить ви, пюсть досталь мнье тот брильянт! Полин мнье говориль, Ростови есть, хороши …
Толстая тетка, презрительно поглядев не возбужденную maman и снова опуская глаза на вышивку, ответила:
– Да будет тебе! Надоело мне уже. Господин Петров привез третьего дня гарнитур, мне небось и не показала! А теперь бриллианты подавай! Да я для тебя, как ты замуж выходила, из ушей серьги вынула и исполовинила. Так половинки и ношу!
Тетка тряханула головой.
Лулу вытянула шею, пытаясь понять, почему эти блестящие капельки в теткиных ушах оказались вдруг «половинками». Спросить? А может быть, она опять что-то недопоняла? И тетка снова возденет глаза к небу: «Ай-яй-яй! Боже мой! Родного языка не знает! Ты – русская, кровь в тебе – русская, почему не просишь отца учить тебя? Не стыдно? Свой язык надо знать!...». И польются на нее бесконечные наставления и нравоучения, как будто Лулу виновата в том, что только месяц, как приехала из своего Рамбуйе, что няня Катя умерла и уже почти год Лулу не с кем было говорить по-русски. И кровь в ней русская, между прочим, только наполовину. Хотя отец, видимо, важнее, чем мать: от отца – и отчество, и фамилия. Она Александра Викторовна Курнакова. По-русски надо говорить «Александра» с буквой «а» на конце. Хотя это и некрасиво совсем, похоже на «драку» какую-то… Вот, Лулу может уже и по-русски придумать «дра– драка–драться», это же по-русски. А разве неправильно?
Она даже думать иногда пытается по-русски, а говорить все равно страшно и неловко. Непременно засмеются. Этот язык вообще приносит одни неприятности, и Лулу его не любит. Maman живет здесь уже много лет, а Лулу прекрасно видит, как все пересмеиваются, когда она говорит по-русски. Да и слышно, что неправильно. Лучше помалкивать, тем более что говорить здесь просто не с кем…
Тут Лулу заметила, что создалась благоприятная обстановка – тетка с матерью повернулись к ней спинами – и, сдержав ликование удачливого жулика, успешно испарилась из заставленной массивной, основательной мебелью большой гостиной родового имения Курнаковых – Раздольного.
Час спустя, по широкой сумрачной лестнице, не привыкшей к порханиям, весело стучали каблучки насладившейся прогулкой Лулу. Ах, насколько приятнее пробежаться, пусть даже просто вокруг дома, чем уныло высиживать в гостиной! Так, теперь поворот. И – наверх, в розовый будуарчик, отведенный господином Курнаковым под жилище своей единственной дочери. Кажется, время переодеваться к обеду.
– Ой! – на повороте разогнавшаяся Лулу врезалась во что-то белое, накрахмаленное и, подняв голову, сквозь кружевной воротник, разглядела удивленное, насмешливое лицо незнакомого человека. Не сделав ни малейшей попытки удержать Лулу или отстраниться, незнакомец только слегка отвел руки назад и предоставил ей полную возможность самой выпутываться из складок его полотняной рубашки. С этим-то Лулу справилась быстро, но важнее и труднее было выпутаться из неловкого положения, не показавшись при этом глупым ребенком! Отступив на шаг и присев в коротеньком реверансе, Лулу быстро заговорила, от волнения по-французски:
– О, мсье! Прошу прощения, я шла…. задумавшись, и, к сожалению, не заметила вас…
– Мне чрезвычайно жаль, – ответили ей на правильном, и даже немного небрежном французском, – что я столь резко вывел вас из тихой задумчивости.
Уже привыкшая здесь к провансальскому, грубоватому говору матери и ломаному французскому других, Александрин была поражена.
Стройный, выше среднего роста, русоволосый человек, стоявший перед ней, опершись локтем на колонну, на француза не походил. И одет странно, явно не гость… И потом… да…кажется, он насмехается над ней???
Лулу заносчиво объявила:
– Я – Александрин! Дочь владельца этого замка! А вы … Не угодно ли и вам представиться?
– Виконт! – отвесил ей почти без улыбки придворный поклон молодой человек. В отведенной руке у него оказалась… шпага! А пышная рубашка с жабо и напуском? А узкие брюки с высоким корсажем, заправленные в сапоги?