– В... какой-то час обычной чередой
Являюсь я на землю берендеев…
Она величественно выпрямилась и повторила жест Весны из спектакля: выбросила руку вбок и вверх, подкрутив пальцы.
– Час – «урочный», но вообще чудесно! – похвалил Виконт. – Это что – пародия? А еще кого можешь?
– Снегурочка вот такая, – она поникла всем телом и опустила руки в безвольном оцепенении, но тут же встрепенулась:
– А лучше – Вакула Бобыль! – и, заломив воображаемую шапку, потеребила подбородок, наморщила нос и почти сквозь зубы запела:
– У Вакулы Бобыля ни кола, ни двора! – тут она изобразила, что пошла вприсядку, и повторила: – ни кола, ни двора. Ни кола, ни двора!
Виконт весело рассмеялся и довольно блеснул на нее глазами:
– Ты же у меня жанровая актриса, я и забыл! Тебе, конечно, нужна не эта поделка. Если бы мы были с тобой в Петербурге… Петрограде, что я бы тебе показал! – он сам сделал какое-то вращательное движение рукой.
– Виконт, а вы танцевать умеете?
– Конечно, и даже люблю.
– А где такое место, в котором можно танцевать одному?
– Почему одному? Иногда приятнее с кем-нибудь потанцевать, чем уклониться.
Лулу не очень представляла себе, как и что, и, главное, с кем он может танцевать, но тема не показалась приятной, и она переменила ее:
– А давайте, вместо Калитвы, помните, вы обещали, в Петроград поедем? Я так хочу… Адмиралтейская игла, мосты повисли… как красиво и необычно!
– Александрин, Александрин, что себя растравлять? – он подтащил Лулу к себе за отвороты пальто и провел ладонью по ее щеке.
– А ты поправилась немного – вот приеду, Евдокию Васильевну порадую,– он отнял ладонь от ее лица и поднялся. – Идем, пройдемся по набережной до твоего дома.
По дороге он спросил:
– У тебя здесь есть Островский? Тебе хорошо самой прочесть «Снегурочку», чтобы синие ресницы не заслоняли всего остального.
– Здесь я читаю только о непослушных детях и, как их вороны живых едят. Это Софья Осиповна дает, свои я дома забыла. А знакомая лавка – закрылась. Летом буду читать, ведь скоро, правда?
– У тебя здесь абсолютно нет книжек? Это безобразие. Зайдем.
Скоро к портфелю в руке, обтянутой перчаткой, прибавилась стопочка книг, и Лулу, поворачивая лицо набок, старалась прочитать названия, но так как шли они уже достаточно быстро, ей это не удавалось. Она попыталась выспросить, что там написано. В этом нетерпении была еще и тайная мысль «завести» его на рассказ. Но ничего не получилось, он покачал головой и погрозил пальцем, как всегда, по-своему, один раз и, как будто, ударив им о невидимую преграду.
– Ну, нет. Портить удовольствие я тебе не стану.
– Ладно, тогда я сначала беру «Капитанскую дочку». Наверное, это про пиратов, я прочитаю и вам расскажу. Хорошо?
Виконт прислонился спиной к стене возле какого-то подъезда, до которого Лулу не было никакого дела, засмеялся и кивнул.
– Ой, Это что? Уже Софья Осиповна?
– Нет, это пока я!
– Я про дверь спрашиваю!
Услышав еще один короткий смешок, Лулу решила, что мо-мент подходящий и попыталась затащить его к Софье Осиповне, но Виконт, посерьезнев, решительно отказался и сказал:
– Ну, иди.
Лулу, машинально взяв из его руки сумку и книги, стояла пе-ред ним без слов. Он повернул ее и слегка подтолкнул к лестнице:
– Иди, мне тоже пора, поднимайся спокойно.
Вздохнув, Лулу медленно поплелась вверх по серой лестнице. На середине пути она оглянулась: освещенный фонарем, Виконт все еще стоял в дверном проеме.
ГЛАВА 4. ЕСЛИ ТЫ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ…
...Мерзавка! – Софья Осиповна, втянув нижнюю губу, ущипнула Лулу за руку. – Будешь у меня еще, будешь?
Лулу сильным движением вырвалась, бросилась в свою комнату, задвинула щеколду… Ну вот, почти в безопасности. Тяжело дыша, она уселась на кровать и прислушалась. Софья Осиповна, по своему обыкновению, не отходила от двери. Как часто Лулу, даже ночью, слышала характерное посапывание, производимое теткиным носом в коридоре. Подслушивает. Сейчас этот нос издавал протяжные свисты, похоже, тетка близка в своей ярости к предельной точке. Хотя для Лулу не было новым это осатаневшее существо, появляющееся время от времени из-за елейной занавески, но все же она каждый раз очень пугалась его. Все дерзости, всё презрение, которые предназначались обычной Софье Осиповне, тонули в этом страхе. Струйка воздуха, с шумом затягиваемая сквозь зубы, закаченные глаза, судорожно скрюченные пальцы... Лулу и сейчас вздрогнула. Ей всегда казалось, что Софье Осиповне было бы в такой момент приятно разорвать ее на части, но дело ограничивалось щипками и царапинами. Самое удивительное, что Лулу не могла нащупать, чем вызывается каждый новый припадок. Поздние возвращения, долгие отлучки, непослушание и дерзости могли не произвести на Софью Осиповну никакого впечатления. Как-то бдительная тетка учинила настоящий обыск комнаты Лулу и была ею за этим застигнута. Но даже в ответ на откровенное грубиянство возмущенной хозяйки вещей Софья Осиповна ответила только покачиванием головы и поспешила уйти. А сейчас из-за нарядного платья, надетого дома в зимний пост… Теперь придется сидеть в комнате до утра. Хорошо, что полосатая Буся спит на ее подушке. Она ласково подхватила кошку под теплый живот и пристроила к себе на колени. Пушистая Буся в ответ на такое перемещение пару раз мурлыкнула и помяла лапками ее ноги, устраиваясь поуютнее. Лулу приказала себе немедленно начать думать о чем-то хорошем.
Еще на прошлой неделе она договаривалась с Катей пойти сегодня на карусель и покатать четырех ее красавцев, а потом « наряжаться», как обычно. Но Лулу не пошла. Уже пять дней, как приезжал Виконт, а она все никак не может войти в привычную колею. Если бы она жила в нормальном доме, непременно уговорила бы его остаться… побыть в Ростове несколько дней. А так… Даже когда он уезжал, а она цеплялась за последнюю возможность побыть рядом с ним еще, в глубине души жило понимание, что сюда тащить его нельзя. А чувствовалось в тот день с утра, что случится необыкновенное? Лулу старательно перебирала в памяти все самые незначительные происшествия… Было сыро… Она чуть не проспала. На истории Аня Гусова получила двойку и прорыдала пол-урока. Чего она так с ума сходит из-за отметок? Наперсток потерялся… Все, решительно все, было самым обыденным… А потом… Они спускаются по лестнице, Лулу еще ничего не знает, Лулу спокойно разговаривает с Соней и Маней… «Я уже нашел!»– раздается снизу. Она зажмурилась, пытаясь восстановить мельчайшие подробности встречи. Буся, привлеченная каким-то шорохом, зашевелилась.
– Спи, спи, ты такая большая стала, выросла, ты ничего не боишься, правда?
Правильно, бояться нечего. Лулу напряженно всмотрелась в темноту. Кажется, ничего. Не думать о страшном… Не надо… Только о хорошем. Катя, наверное, возится сейчас с Тимкой, играет в какой-нибудь паровоз. Малыш такой смешной, все время хочет быть кондуктором. Они его прошлый раз уговаривали: «Тимоша, а теперь ты машинист, а теперь пассажир, Ну, начальник станции, хочешь?». Он вцепился в свою «кондукторскую» дудку – и нипочем не отдает! Они расшалились, дошли в своих предложениях до царя, но получали неизменный отказ! Жалко, что не поговоришь с Катей о взрослых вещах, как следует, ее без братишек и не увидишь, она даже спит с ними в одной комнате. Лулу вдруг вспомнила, что Катя прошлый раз сказала: «Скоро переберемся, батька в Миллерове работу нашел. Что я говорила? Профессия-то у него, о-го-го, нужная!». Вдруг они уже уехали? Лулу стало грустно. Завтра она побежит прямо с утра, бог с ней, с гимназией, у нее совсем нет пропусков занятий… Лулу вздрогнула очередной раз – снова сопение под дверью, или ей кажется? А может, это и не Софья Осиповна, а кто же тогда? Она усилием воли отогнала эти мысли и продолжала думать о подружках, заставила себя, хотя внутренняя дрожь не проходила.
Да, но если бы они уехали, Таня бы ей непременно сказала. Нет, она пойдет в гимназию и встретится с Таней, все узнает… Ах, если бы и ей уехать! Не приходилось бы сейчас обмирать от страха в тревожной темноте… Интересно, где сейчас Виконт – в Раздольном или в этой Белокалитвенской, а может, еще где-нибудь?