– Будет драться-то! Красненькие оба! Витеньке это не идет… – Вера, сверкнув белыми мелкими зубами, послала Виктору широкую улыбку.
Вот теперь-то «Витенька» действительно стал багровым, а Дмитрий, вдруг заметив Лулу, запаясничал и завертел головой:
– Ах-ах-ах! Сама мамзель раз-Люлю пожаловала! Бонжу’г, батон букле![37]. Мы тут по вас соскучились, просто изрыдались! Только, ах, какая жалость, соплячкам сюда просто так нельзя!
Лулу сжала кулаки, хотя их драки давно были прекращены строгим запретом, и она не могла кидаться на братьев, прекрасно зная, что им за это достанется. Шаховской не только сам строго следил за этим, но и тетку настропалил.
Дмитрий на полусогнутых ногах подошел к сестре и, вынув из кармана снежно-белый платок, накинул его Лулу на лицо, защемив через него нос:
– Мы им сначала носы вытираем!
– Митенька, ты ступай, милок, на лестнице сестрице носик утри. Мы с Витей соберем здесь все, – с придыханием проговорила Вера. Лулу так резко оттолкнула Дмитрия, что тот чуть не свалился на пол, но разозлился почему-то больше на Веру:
– Не-е-т, я вам подходящую обстановочку устраивать не собираюсь! Шалишь!
– Сказано тебе, вон отсюда! – набычился Виктор.
– Побежал уже!
Виктор подошел к демонстративно усевшемуся на полу прямо перед Верой Дмитрию и схватил его за шиворот. Теперь они были между дверью и Лулу. Дмитрий вцепился зубами в руку Виктора, тот залепил ему ладонью в лицо, и завязалась драка. Вера протиснулась к двери и поспешно скрылась. Лулу хотела было последовать за ней, чтобы позвать кого-нибудь, но барахтающиеся на полу мальчишки отсекли выход. Они же изобьют друг друга до смерти! Лулу улучила минутку, когда сверху был более легкий Дмитрий, и схватила его за куртку, стараясь оттащить. Напрасно! Кого позвать? Не маман же! И Тоне не справиться. Лулу перескочила через них, наступив на спину Виктора, который теперь оказался верхним, и закричала, как можно громче:
– Тетя, пойдите сюда скорей!
На ее счастье, тетка что-то делала в розовой комнате и появилась почти сразу.
– Что голосишь, Александра? – хотя голос Лулу почти тонул в рычании братьев.
Лулу, сама разгоряченная, только показала подбородком на дерущихся. Тетка прибежала вовремя, вместе с Лулу они успели растащить драчунов, прежде чем те по-настоящему покалечили друг друга. Из носа Дмитрия, правда, текла струйка крови, а Виктор с ободранным чубом держал шпагу за клинок, видимо, намерева-ясь опустить эфес на братнину голову.
– С ума сошли, оглашенные? Поубивать друг друга хотите?
– Чего вы суетесь, тетя? – простонал Дмитрий, ощупывая лицо. Он был, однако, заметно доволен тем, что тетя «сунулась».
– «Суетесь!» Ты поговори так еще со мной! Гляди, раскровенили всего, идем, умою!
– Действительно, какое ваше дело? Нагнали баб… лезут в мужские дела, – тяжело дыша, пробасил ей вслед Виктор.
Тетка на полдороге оставила Дмитрия, которого выводила с запрокинутой головой, держа за подмышки, и круто повернулась к Виктору.
– Повтори, щенок! Вот я тебе сейчас покажу бабу! – тяжеленная десница Евдокии Васильевны с треском опустилась на массивную спину старшего племянника. – Понял, кто старший в доме? Болван!
Виктор сжал зубы, но проскрипел что-то нарочито нечленораздельное.
–Тетя, я, что буду теперь стоять, как ненормальный? Обещали что-то, кажется? И эту, лупоглазую, уберите, раззявилась тут, – Дмитрий ткнул в сторону Лулу, которая, несмотря ни на что, сочувствовала ему, а не Виктору. И поэтому она не обиделась, когда тетка сказала:
– Вправду, шла бы к себе, Александра! Разбитый весь, как не злиться? А ты еще дождешься у меня, ирод! – бросила она на прощение Виктору и увела Дмитрия. Лулу в мгновение ока очутилась у себя и до позднего вечера безвылазно просидела за книжкой.
Доминик только на следующее утро поинтересовалась:
– Что такой за шум билль вчера на вечер?
Тетка всплеснула руками:
– А что у сына шишка с яйцо на голове, она не видит! – показательно обняла Дмитрия и звучно поцеловала в щеку.
– Мало они бегаль? – пожала плечами маман, – Коко кашлел весь матэн... утрό. Ему на постель какао! Бессовестный Лиз, где он опять?
Разговор сошел на другую тему – о лени несчастной бельгийки, – и маман так и не узнала о побоище.
…Каникулы заканчивались, завтра в Ростов. Даже удивительно, как мало огорчала Лулу эта мысль. Там Таня, Катя, на Береговой – Буся. Спит, наверное, сейчас на подушке Лулу. Хоть бы последний день прошел без скандалов! Хорошо, что сегодня все притихло, наверное, после последних домашних бурь.
За завтраком братьев, так и не помирившихся друг с другом, не оказалось. Без них свободнее и проще… Тут же настроение было испорчено – Коко вышел к столу с обрывками ее бумажных кукол в руках. Очень большая неприятность, но она сдержалась и не позволила себе ни закричать на Коко, ни заплакать. Только сесть рисовать после завтрака, как намеревалась, ей не захотелось. Жалко было смотреть на остатки городского населения….
Лулу оделась и решила пойти поиграть «в снег». Сегодня в доме стало теплее, она увидела в окно денщиков и Пузырева, раз-гружающих большой воз дров, причем Пузырев, суетясь и заплета-ясь ногами, хватался за самые большие бревна. Надо ж, вылез, на-конец, на белый свет! Она, напоследок, решила сделать еще одну снежную бабу, чему научила ее Тоня. Давно собиралась, только выходить из холодного дома в холодный сад несколько дней не хотелось. Лулу спустилась и пошла искать, где пухлого снега побольше. Там, в глубине сада есть чудесная площадка, почему-то огороженная плотной сеткой. Ничего, узкий проем-вход ей известен! Она отправилась туда.
Что это? Оттуда доносились какие-то очень громкие хлопки! Лулу поспешила. Вот это да! Из-за толстого дерева она увидела необычную картину. Старшие братья держали в вытянутых руках блестящие черные пистолеты и целились в прикрепленные к стволам деревьев щиты с нарисованными концентрическими кругами.
Бах! Виктор опустил руку.
– Неплохо ударил, – на удивление миролюбиво отметил Дмитрий, – восьмерка, наверняка. Восьмерка, Поль Андреич?
– Прилично, правда, Павел Андреевич? Пистолеты-то непристрелянные, – промычал добродушно и Виктор.
У Лулу не укладывалось в голове, что происходит!!! Откуда-то сбоку появилась знакомая уже черная бекеша.
– Семь. Итак, оружие опробовано. Я иду спать.
Лулу, что было сил, бросилась наперерез. Сейчас, сейчас он появится на тропинке. Мимо прошли братья. Каждый – со щитом в руках. Тогда Лулу, не дожидаясь на тропинке, выбежала на площадку и помчалась к Виконту. Уйдет! Уйдет! Ноги увязли в снегу, она шлепнулась и завопила:
– Виконт! Не уходите!
Шаховской подбежал, поставил ее на ноги и воззрился с веселым изумлением:
– Кого я вижу! Ты что, на Рождество приехала, Александрин?
Лулу поначалу была не в состоянии отвечать, только радостно улыбалась. Наконец, получилось выговорить:
– Вы сегодня приехали? Утром? Как вы были отсюда далеко! В Кишиневске? Это где? А я здесь целые две недели…
– Жаль. Как я забыл? Мог приехать пораньше.
– Могли?!?
– Постарался бы. Возможно. Где Кишинев, ты спросила? В Бессарабии. Ты спросишь, где Бессарабия? Она на границе с Румынией.
– А где граница с Румынией? – грустно спросила Лулу, обдумывая его «мог приехать».
– Александрин! Прежде чем забираться в Румынию, скажем друг другу «Здравствуй!» – он широким жестом протянул ей обе руки ладонями вверх. Лулу с готовностью уложила в них свои:
– Здравствуйте!
– Здравствуй, и беги за варежками, я дождусь, не бойся.
– Мои – вот, а вам принести?
– Да не надо мне! Ты на реке была? Должна бы уже стать. Коньки у тебя есть?