И эту тишину вновь пронзил голос неугомонного Аполлона, повторившего:
— Мертв уже четыре года.
Повторение спровоцировало не новую тишину, а вспышку протестующих возгласов. Тем не менее голос Аполлона возвысился над ними, даже когда они достигли апогея.
— Мертв! — громыхнул он. — И если Гермеса-Вестника смогли убить одним из этих мечей, то смерть грозит любому из нас. А что мы сделали за четыре года, чтобы это предотвратить? Ничего! Совершенно ничего! Грызлись между собой, как всегда, — и не более того!
Когда Аполлон сделал паузу, Марс воспользовался моментом.
— А вот стоит тот, кто эти мечи выковал! — Бог войны указал копьем на хромого Кузнеца и метнул в него яростный взгляд. — Я говорю вам, мы должны заставить его переплавить мечи. И я все время повторял, что мечи погубят нас, если мы не сумеем их уничтожить!
Вулкан повернулся к Марсу, неуклюже опираясь на покалеченную ногу.
— Нечего все валить на меня! — Его меховые одеяния трепал ветер, сухо постукивая украшениями из чешуи дракона. Слова кузнеца четко доносились сквозь снежную бурю, бессильную их заглушить. — Если кто и виноват, то не я. Потому что когда меня уговаривали и заставляли выковать мечи, то вокруг я видел те же лица, что и сейчас. — Он обвиняюще переводил взгляд с одного лица на другое. — Вы мне твердили, что эти мечи нам нужны для игры. Игры, которая станет замечательным развлечением. Таким, какого мы еще никогда не пробовали. И вы же говорили, что мечи следует раздать людям, которые станут пешками в нашей игре. И что, превратились они в пешек? Но нет, вы все на этом настаивали, хоть я и предупреждал…
И опять боги протестующе взревели — на сей раз настолько громко, что никакой голос не смог бы пробиться сквозь этот рев. Все дружно кричали, что все было как раз наоборот, и именно они с самого начала возражали и против мечей, и против самой идеи игры.
Естественно, кое-кто в ответ возмутился:
— На самом деле это значит, что ты настроился против игры с тех пор, как начал в ней проигрывать! А пока думал, что выигрываешь, считал ее замечательной идеей!
Склоку прервал один из старших седобородых богов, но не Зевс:
— Давайте вернемся к насущной проблеме. Ты сказал, что человек, которого называют Темный король, овладел Мыслебоем. Что ж, это может стать плохой или хорошей новостью в игре, но что это означает за ее пределами? Игра — всего лишь игра. Так какая нам разница, в чьи руки попал этот меч?
— Глупец! Неужели до тебя не дошло? Игра, в которой ты с такой гордостью выигрывал, давным-давно вышла из-под контроля. Ты что, не слушал? И не уразумел, что Аполлон говорил о смерти Гермеса?
— Ладно, ладно. Давайте поговорим о Гермесе. Он вроде бы пошел отбирать мечи у людей, потому что кое-кто из нас начал волноваться. Но как вы думаете, он действительно уничтожил бы все мечи, когда собрал бы их? Лично я сомневаюсь.
После такого предположения наступила задумчивая пауза.
И это общее молчание прервал столь же задумчивый голос, который медленно произнес:
— Кстати, а мы уверены, что Гермес мертв? Какие у нас имеются твердые доказательства?
Теперь даже рассудительный Аполлон не сдержался, столкнувшись с подобной тупостью, и дал волю чувствам:
— Да один из мечей убил Гермеса! Дальнебой, брошенный рукой простого смертного!
Ему тут же язвительно возразили:
— А как мы можем быть уверены, что так все и было на самом деле? Кто-нибудь видел после этого Дальнебой? А кто-нибудь из нас видел мертвого Гермеса?
В этот момент Зевс вновь выступил вперед. Создавалось впечатление, что он дожидался подходящего момента для перехвата инициативы. Похоже, этот момент он наконец-то выбрал правильно, потому что на сей раз, ему не стали мешать.
— Мудрость приходит с опытом, — проговорил Зевс нараспев, — а опыт приходит с возрастом. Учиться на примерах прошлого — самый верный способ обеспечить будущее. В мире и мудрости заключена сила. В силе и мудрости заключен мир, В мире и…
Зевса никто не перебивал, но после первого десятка слов боги его уже почти не слушали. В их кругу сразу возобновились разговоры на двоих или троих — все сделали паузу в общем споре, дожидаясь, пока Зевс закончит. Такое поведение оскорбляло куда более, чем освистывание. Зевс быстро понял, что происходит, вернулся на свое место в круге, а следом за ним вернулось и угрюмое молчание.
Тут в другом месте круга началось шевеление, среди снега и камней что-то завихрилось. Общее внимание сразу переключилось на только что присоединившегося к компании новичка. В отличие от остальных, прибывших по воздуху, этот бог появился из земли. Фигура Гадеса была нечеткой — сплошь расплывчатость и пятна мрака, и даже богам оказалось нелегко его разглядеть.
Гадес бесцветным голоском подтвердил: да, Гермес, несомненно, мертв. Нет, он, Гадес, не видел сам, как Вестник пал. Но он видел Гермеса незадолго до того, как его настигла смерть, — когда Гермес забирал мечи у каких-то людей. И, по мнению Гадеса, тот честно пытался собрать все мечи, но, к сожалению, они оказались утрачены вновь.
Тут же началась новая дискуссия. Что делать с человеком, метнувшим в Гермеса Дальнебой и погубившим бога? Высокомерие наглеца, осмелившегося нанести удар богу — любому из богов, — требовало мщения. Какое наказание понес преступник? Ведь наверняка кто-то позаботился о том, чтобы тот понес особое и вечное наказание?