Фред Саберхаген
Третья книга мечей
Глава 1
В вышине, на пустынном пограничье облачных небес, где нестихающий ветер наметает вечный снег между серыми скалами, собирались боги и богини.
В предрассветном сумраке их высокие силуэты казались сгустками дыма, которые перемещаются в метельной мгле, постепенно обретая плотность и осязаемость. Не обращая внимания на погоду и пронизывающий ветер, треплющий их одеяния, они стояли на крыше мира и ждали. Их число постепенно увеличивалось, и все новые могущественные существа спускались с небес.
Даже самая низкая из фигур превосходила ростом любого человека, но все они имели несомненно человеческий облик. Одежда большинства собравшихся демонстрировала недоступное смертным изящество и была украшена коронами, драгоценностями и белоснежными мехами. Лишь у немногих одеяния были — по людским понятиям — почти обычными, по большей же части они отличались причудливостью.
Традиционно соблюдая неписаное соглашение, божественные существа встали в круг — символ равенства. Равенство это не было взаимным принуждением и означало лишь, что никто не желает уступать другому в могуществе или значимости. Когда седобородый Зевс с лавровым венком на массивной голове величественно шагнул вперед, словно решив-таки встать в центр круга, сразу раздалось роптание. Оно становилось все громче и не умолкало до тех пор, пока Седобородый, нахмурившись, не изменил свое движение к центру на ходьбу по кругу, что вскоре вернуло его на прежнее место. Там он остановился. И лишь когда он это сделал, ропот окончательно стих.
Каждую минуту из беспокойного воздуха материализовывался силуэт очередного бога или богини. Теперь в круге стояло более двух десятков высоких фигур. Они подозрительно разглядывали друг друга, осторожно кивали и здоровались. Ближайшие соседи шепотом обменивались предостережениями и злословили о тех, кто стоял в отдалении или все еще отсутствовал. Чем больше их собиралось, тем заметнее становилась их непохожесть. Среди них были темнокожие и светлые, старые и молодые. Красивые — как боги, или прекрасные — как богини. Или уродливые настолько, насколько бывают некоторые из них.
Еще дважды Зевс открывал рот, словно намереваясь обратиться ко всем. Еще дважды пытался выступить вперед, в центр круга, и возглавить собрание. И всякий раз морозный воздух наполняло предупреждающее бормотание, разносимое резким ветром, которое ясно давало понять, что подобных попыток никто не потерпит. И Зевс молча оставался на месте, время от времени нетерпеливо топая и хмурясь.
Наконец обмен слухами в кругу богов начал стихать и постепенно сменился полной тишиной. Все каким-то образом согласились, что теперь кворум имеется. И уже не имеет смысла ждать, пока соберутся остальные, потому что ни на одно собрание еще ни разу не собирались все. К тому же им еще никогда не удавалось единогласно прийти к согласию хоть по какому-то вопросу — даже о месте сбора и списке спорных проблем.
Но теперь их собралось вполне достаточно.
Молчание нарушил Марс — в шлеме и с копьем. В его голосе застарелый гнев гремел, как валуны, скатывающиеся с ледника.
Марс ударил копьем по щиту, привлекая к себе внимание, и произнес:
— Теперь у нас есть новости о Мыслебое. Он у человека, которого называют Темный король. Тот, разумеется, попробует с его помощью прибрать к рукам весь мир. А как это повлияет на нашу игру, мы должны оценить сами — каждый в соответствии с его или ее новой позицией.
Марса разгневала вовсе не та новость, которую он только что объявил собравшимся. Причина его ярости заключалась в ином — в том, что он хотел сохранить в секрете. Но Марс плохо скрывал свои чувства. Закончив говорить, он сделал резкий жест, рубанув воздух и просто обозначая тот факт, что готов предоставить слово кому-то другому.
Следующим заговорил хромоногий Вулкан-Кузнец, кующий богам доспехи и мечи.
— Мне очень жаль, — хитро начал Вулкан, — что мой высокоуважаемый коллега не смог продолжить свою речь. Возможно, он слишком много размышляет о некой задержке — ее даже можно назвать поражением, которое он потерпел от рук — или, точнее, лап — некоего смертного противника лет семь или восемь назад?
Марс отозвался угрюмым рычанием, а боги в кругу вновь забормотали — кто-то подсмеивался над Марсом, кто-то порицал Вулкана за столь откровенную попытку начать спор.
— Разве мы явились сюда для очередной ссоры? — негромко спросила Афродита.
Ее высокую фигуру — идеальное воплощение женственности — прикрывала лишь полупрозрачная туника. Каждую секунду казалось, что ее вот-вот сорвет яростный ветер, но это ему никак не удавалось. Подобно другим богам, Афродита совершенно не замечала арктического холода.
Стоящего возле нее еще более высокого Аполлона на мгновение выделил одинокий луч восходящего солнца. Его яркое копье пронзило клубящиеся облака, осветив бога как раз на то время, пока он говорил.
— Насколько я понял, хотя бы в одном мы все согласны? — вопросил Аполлон.
— В чем? — поинтересовался кто-то.
— В том, что Гермес отправился собирать мечи и не вернулся. И что он уже не вернется, — ответил высокий бог.
— Это уже не одно, а два, — возразил кто-то.
Аполлон не обратил внимания на мелкую подначку и повторил:
— В том, что наш божественный Вестник, считавший себя из-за бессмертия в полной безопасности — кстати, так до сих пор полагает большинство из нас, — вот уже четыре года как мертв.
Последнее слово потрясло всех. Многие восприняли его стоически. Кое-кто попытался сделать вид, будто оно не было произнесено, а если и произнесено, то не услышано. Но после этого наступила долгая тишина, когда даже ветер стал безголосым. Несомненно, никакое иное слово не смогло бы заставить собравшихся молчать так долго.
И эту тишину вновь пронзил голос неугомонного Аполлона, повторившего:
— Мертв уже четыре года.
Повторение спровоцировало не новую тишину, а вспышку протестующих возгласов. Тем не менее голос Аполлона возвысился над ними, даже когда они достигли апогея.
— Мертв! — громыхнул он. — И если Гермеса-Вестника смогли убить одним из этих мечей, то смерть грозит любому из нас. А что мы сделали за четыре года, чтобы это предотвратить? Ничего! Совершенно ничего! Грызлись между собой, как всегда, — и не более того!
Когда Аполлон сделал паузу, Марс воспользовался моментом.
— А вот стоит тот, кто эти мечи выковал! — Бог войны указал копьем на хромого Кузнеца и метнул в него яростный взгляд. — Я говорю вам, мы должны заставить его переплавить мечи. И я все время повторял, что мечи погубят нас, если мы не сумеем их уничтожить!
Вулкан повернулся к Марсу, неуклюже опираясь на покалеченную ногу.
— Нечего все валить на меня! — Его меховые одеяния трепал ветер, сухо постукивая украшениями из чешуи дракона. Слова кузнеца четко доносились сквозь снежную бурю, бессильную их заглушить. — Если кто и виноват, то не я. Потому что когда меня уговаривали и заставляли выковать мечи, то вокруг я видел те же лица, что и сейчас. — Он обвиняюще переводил взгляд с одного лица на другое. — Вы мне твердили, что эти мечи нам нужны для игры. Игры, которая станет замечательным развлечением. Таким, какого мы еще никогда не пробовали. И вы же говорили, что мечи следует раздать людям, которые станут пешками в нашей игре. И что, превратились они в пешек? Но нет, вы все на этом настаивали, хоть я и предупреждал…
И опять боги протестующе взревели — на сей раз настолько громко, что никакой голос не смог бы пробиться сквозь этот рев. Все дружно кричали, что все было как раз наоборот, и именно они с самого начала возражали и против мечей, и против самой идеи игры.
Естественно, кое-кто в ответ возмутился:
— На самом деле это значит, что ты настроился против игры с тех пор, как начал в ней проигрывать! А пока думал, что выигрываешь, считал ее замечательной идеей!
Склоку прервал один из старших седобородых богов, но не Зевс:
— Давайте вернемся к насущной проблеме. Ты сказал, что человек, которого называют Темный король, овладел Мыслебоем. Что ж, это может стать плохой или хорошей новостью в игре, но что это означает за ее пределами? Игра — всего лишь игра. Так какая нам разница, в чьи руки попал этот меч?