За десять лет, со времени их открытия, у аборигенов Новой Ойкумены люди не обнаружили не только никаких следов каннибализма или жертвоприношений особей своего вида, но и хоть сколько-нибудь кровавых конфликтов. Что не могло не удивлять: столь низкого уровня агрессивности, исходя из опыта становления не только человеческой цивилизации, но и нескольких других, открытых землянами в ходе Второй Звёздной Экспансии, следовало ждать на несравненно более высоком уровне нравственного развития — значительно превосходящем достигнутый к этому времени видом Homo sapiens. А никак не у голых дикарей. Которым полагалось если не кушать друг друга, то в бесконечных войнах с увлечением отрезать головы, снимать скальпы, насиловать, грабить, жечь. А вот, поди ж ты: не грабят, не насилуют, не снимают, не отрезают, не кушают. Во всяком случае, в мало-мальски широком, заметном со стороны масштабе. Почему? И чего тогда, заслышав плеск чужого весла, так испугался Иньш?
Петру страшно хотелось сейчас же расспросить сапа о причине его испуга — увы, сейчас это было невозможно: вернувшись из разведки, Иньш показал жестом, что им следует сохранять молчание. А так как на распространённом у аборигенов языке мимики и жестов ксенобиолог мог изъясняться в крайне ограниченных пределах, нечего было и думать узнать у сапа, что именно его встревожило. Однако голому, безоружному Петру знать хотелось сейчас же, не откладывая в долгий ящик, и он, почти не надеясь на успех, решил попробовать…
Максимально расслабив тело, ксенобиолог стал рассредоточивать сознание — необходимое условие для телепатической связи. Вообще-то телепатом Пётр был не ахти каким, но некоторые способности всё же имел: во всяком случае, на протяжении всех пяти дней путешествия ему удавалось поддерживать связь с находящимся на базе мощным экстрасенсом Ван Юем. На что, собственно, он и надеялся, удаляя из-под кожи идентификационную капсулу: если Ван Юй сможет телепатически следить за его перемещениями, то помощь при необходимости прибудет через пятнадцать-двадцать минут. Более того, если этих пятнадцати-двадцати минут у него не будет, со стационарного спутника может последовать мгновенный нервно-психический удар, в радиусе полутора километров парализующий всё живое. Его, правда, парализующий тоже: что впоследствии, когда тело и сознание начнут отходить от шока, доставит несколько минут не совсем приятных ощущений. Так что, если телепатическая связь с Ван Юем не оборвётся, его эскападу можно считать не выходящей за границы разумного риска. Не зря очень осторожный начальник их исследовательского отряда Поль Камю дал на неё согласие. Если не оборвётся связь… и если забыть об умолкших капсулах Мгновенной Связи у семи пропавших разведчиков… будто бы неуничтожимых капсулах…
Как и следовало ожидать, из затеи пообщаться с сапом телепатически у Петра ничего не вышло — несмотря на то, что на этот раз ксенобиологу так удалось рассредоточить сознание, как никогда прежде. Ему даже стало казаться, будто он воспринимает ощущения и предмысли некоторых прячущихся поблизости неразумных теплокровных созданий — только не своего спутника. Вся ментальность которого будто бы находилась за глухой непроницаемой стеной. И Пётр, мысленно почувствовав эту стену, понял, что сумел коснуться барьера, который, по словам трёх-четырёх самых выдающихся телепатов, напрочь отгораживает сознание сапов от какого бы то ни было проникновения в него со стороны людей.
Да, если бы у землян и всех отпочковавшихся от них колонистов уровень телепатического общения не прозябал в настоящее время где-то между искусством, наукой и магией, являясь дисциплиной почти мистической, то эта особенность аборигенов Новой Ойкумены должна была бы насторожить антитеррианских исследователей — увы, не насторожила почти никого. И Петру с Ван Юем добиться от главы их миссии Поля Камю разрешения принять предложение сапов и для глубокого, всестороннего ознакомления с жизнью и бытом аборигенов направить к ним исследователя-одиночку было очень непросто. Если бы, как говорится, не помогло несчастье — из семи пропавших антитерриан четверо исчезли в течение последнего года, то подбить господина Камю на эту жуткую авантюру им бы не удалось вообще. Несмотря на клятвенные заверения сапов, что отважному естествоиспытателю ничего не грозит, и вернётся он от них в целости и сохранности. Ну да — не грозит… однако об участи пропавших членов антитеррианской экспедиции ничего вразумительного аборигены до сих пор так и не смогли сказать… для них это, мол, тоже загадка, усиленно, дескать, ищут, но…