Возвратившись, Иньш по-антитерриански сказал Петру, что Взыскующие Счастья удалились, опасность нечаянного слияния миновала, и они могут общаться на звуковом языке. Увы, напрямую обмениваться мыслями вдали от пси-генератора он не может: когда в развитии сапиенсов наступает Обратный Период, они, чтобы избежать риска потери индивидуальности, вынуждены блокировать своё сознание от всякого проникновения извне.
— Иньш, а то, что ты мне будто бы протелепатировал, — понимая, что вразумительного ответа на «нормальном» языке от аборигена он вряд ли дождётся, Пётр всё-таки не смог удержаться от вопроса, — действительно, так и есть? Ну, что вашей цивилизации 100 миллионов лет? Ведь это же очень большой срок. За это время вымирают многие виды и образуются новые. А те, что сохраняются, неузнаваемо трансформируются. Во всяком случае — на моей прародине, на Земле. Да и на Антитерре. И на всех планетах, на которых мы обнаружили жизнь. Существенные различия в темпах эволюции наблюдаются только в периоде криптозоя — ну, скрытой жизни.
«Что за нелепость? — задав этот вопрос, ксенобиолог сразу же спохватился и устыдился своей глупости. — О темпах эволюции говорить с дикарём? По уровню технологии находящемся глубоко в каменном веке? И при этом ждать от него осмысленного ответа? Вздор! Да услышь кто-нибудь из наших этот диалог, обхохотался бы! Ничего внятного, разумеется, сап не ответит!»
Но сап ответил. Сначала вопросом на вопрос.
— Пётр, а сколько, по-твоему, мне лет?
Пётр задумался. Одной из загадок Новой Ойкумены было то, что антитеррианские ксенобиологи до сих пор не имели никакого представления о продолжительности жизни аборигенов. Им до сих пор так и не удалось увидеть не только ни одного мёртвого сапа, но даже и костных останков оного. Да, дикари, обычно, живут недолго, но к аборигенам Новой Ойкумены эти общие соображения были вряд ли применимы. Скорее всего, средняя продолжительность их жизни не уступала человеческой. А поскольку Иньш выглядел зрелым, но ещё не старым мужчиной, Пётр оценил его возраст с некоторой осторожностью.
— Я думаю, Иньш, что тебе где-то от ста до двухсот лет. Точнее я определить не могу. Ведь мы с вашей биологией до сих пор почти незнакомы.
— А если бы и были знакомы, всё равно, Пётр, ты бы ошибся в тысячу раз. Ведь вы же знаете только Прямой период. И ничего не знаете об Обратном. Так вот: я, как индивидуальность, существую пять полных циклов. Или пять Прямых и пять Обратных периодов. По вашему счёту времени — примерно сто пятьдесят тысяч лет.
«Ну, вот и дождался, господин ксенобиолог! Если верить этой зелёной обезьяне, она древнее всей человеческой истории! — издеваясь над собой, мысленно съехидничал Пётр. — Её личный возраст в аккурат равен возрасту твоего вида! Древнейшие найденные останки кроманьонцев относятся как раз к этому времени! Что, господин исследователь, доволен? На свой дурацкий вопрос получил достойный ответ — то-то же! В следующий раз, обращаясь к дикарю, крепко подумаешь, как и о чём его можно спрашивать! Чтобы в ответ не услышать байку о жившем 100 миллионов лет назад Адаме, внучатым племянником которого он является!»
А сап, будто бы догадавшись о сомнениях Петра, поспешил с разъяснениями.
— Да, Пётр, вам, живущим в среднем лет по 350–400, может показаться, что я несколько преувеличиваю свой возраст. Но ведь остановить процесс биологического старения и даже обратить его вспять — это же элементарно. Вы сами скоро это откроете. Проблема в другом. Ментальная усталость — вот что не позволяет нашим индивидуальностям сохраняться дольше тридцати, сорока полных циклов.
«Кто сумасшедший? Он или я? Ну, ладно: телепатическая связь у дикарей вполне может быть развита много лучше, чем у нас — существуют гипотезы, согласно которым у нас она является атавизмом, оставшимся от далёких предков. Но всё остальное? — от потока болезненной для его сознания информации продолжал защищаться ксенобиолог. — А впрочем… что, если спросить по-другому?»
— Погоди, Иньш. Твои, знаешь ли, «откровения» — мне их переварить не просто. Ведь они противоречат всему нашему опыту. Но я сейчас хочу о другом. Мы с вами контактируем вот уже десять лет — и почему только сейчас? Вы сочли нужным сбросить маски простодушных дикарей и открыться нам? Почему до сих пор таились? Нет, будь вы действительно людьми каменного века — понятно. Могли нас бояться. Или обожествлять. А вернее — то и другое вместе. Однако на том уровне развития, на котором, по твоим словам, вы находитесь, вам нас бояться — смешно! Да я, как только представлю, что ты, Иньш, лично ты, ровесник моего вида — оторопь берёт. Так и хочется пасть на колени и молиться на существо, которое древнее всей нашей истории! Почему, Иньш, — ответь? Если, конечно, пожелаешь…