В этой обстановке Белый дом принял одно из самых постыдных решений в американской истории — отложить ратификацию Договора ОСВ-2, а практически поставить крест на этом важнейшем международном документе. А ведь всего годом раньше, 13 мая 1979 г., президент Картер произнес следующие слова: если бы США, подписав договор об ОСВ 2, отказались его ратифицировать, они оказались бы «в роли поджигателя войны, отказавшегося принять участие в совместной попытке ограничить распространение наиболее разрушительного оружия, какое когда-либо знало человечество».
Повторим — в роли поджигателя войны.
Так что и в далекие, и в близкие времена в США разве не тешились самообольщением относительно призвания Америки руководить остальным миром, разве правительство не играло в поддавки с военно-промышленным комплексом, уступая ему один миллиард долларов за другим? В рейгановское правление, однако, все это углубилось, приобрело нечто новое.
«ГОТОВ ВЗОРВАТЬ ВЕСЬ МИР»
«Нынешняя администрация представляет собой ясно выраженный возврат к мессианским взглядам во внешней политике США». Видный американский историк А. Шлезингер имел основания для такого суждения[17]. В стране не только сохранена, во и усилена великодержавная, воинственно-шовинистическая атмосфера, на волне которой администрация пришла к власти и продолжила деятельность после выборов 1984 г. Густо пошли заявления, сильно схожие с декларациями идеологов раннего американского империализма, с предопределенной судьбой миссии Америки руководить миром.
Риторика такого рода, впрочем, безостановочно струилась из Белого дома при всех последних правительствах США. Однако претензии рейгановского Вашингтона на верховенство в мире имеют несравнимо откровенный и грубый характер, делаются они с одержимостью и безапелляционностью. Причем это не только слова, за ними следуют многие и в высшей степени опасные для мира действия.
По какому праву, ради чего?
Может быть, другие народы и страны просили Вашингтон взойти на мировой престол, управлять ими по своему усмотрению? Нет, не просили. Напротив, повсюду заметен рост антиамериканизма, стремление избавиться от политического и экономического диктата США. Может быть, Соединенные Штаты настолько могущественны в экономике, богаты деньгами, зловеще сильны оружием, что другим государствам некуда податься, кроме признания превосходства Америки? Снова нет. Даже такой приверженец перестройки мира по вашингтонскому образу и подобию, как Р. Никсон, и тот сетует на уменьшающиеся возможности США, которых явно нынче недостаточно для реализации идеи мессианства. Он напоминает, что доля США в мировом промышленном производстве за последние 35 лет сократилась с более чем половины до менее трети, что прошла эра американского стратегического превосходства.
Над аргументацией голову не ломают. Оказывается, самим господом богом определено Америке быть лучше и выше всех. Соединенные Штаты, проникшись «божественным замыслом», возродились в 1980-е годы пред миром, чтобы выполнить роль его спасителя, и будут эту роль вести, не считаясь ни с чем. «Я всегда верил, — объявил президент Рейган, — что Америка, эта богом помазанная земля, была обособлена от всего мира каким-то удивительным образом. Божественный замысел поместил этот огромный континент здесь между океанами для того, чтобы его могли найти люди из каждого уголка земли, которые питают особую любовь к вере и свободе»[18].
Если же отодвинуть в сторону мистическую шелуху, определить, что стоит за «возвратом к мессианским взглядам» во внешней политике США, то вывод будет однозначным: стремление монополистического капитала Америки резко активизировать попытки переломить неблагоприятные для капитализма тенденции в мировом развитии, расширить сферу своего влияния на новые районы всех континентов, укрепить политическое и экономическое господство над другими государствами. Эти традиционные для Вашингтона цели приобрели еще большую обостренность как следствие того факта, что рейгановский Белый дом представляет не просто американский капитал, а главным образом его верхушку, сверкающую сверхбогатством, надменностью власти.
Белый дом 1980-х годов, более чем в предшествовавшие периоды, связан с юго-западной, калифорнийской группировкой аэрокосмических, электронных и иных военных концернов. Эти монополии сравнительно недавно бурно вырвались на политическую арену США, все их существо ассоциируется с напористостью, наглостью, открытой агрессивностью, безудержной, ничем не лимитируемой гонкой вооружений. Они-то и стали ведущим генератором агрессивных начал политики, от них политика черпает кулачные, разбойные правы, пренебрежение к законным правам других народов.
От предыдущих правительств, которые в разной степени, но в общем широко давали простор государственно-монополистическим тенденциям, нынешняя администрация отличается тем, что при ней налицо попытки ограничить вмешательство правительства в дела частного бизнеса. Поощряется «стихия рынка», жесткая конкуренция, где прав тот, кому удается перегрызть горло сопернику, безмилостное отношение к неудачникам, прежде всего к миллионам американцев нижнего слоя общества, которым в вину ставится неумение использовать возможности свободного предпринимательства.
В презираемую толпу превращают значительную часть американской нации. В книге «Правящий класс Рейгана» констатируется: первая администрация Рейгана, в которой шесть, включая самого президента, мультимиллионеров, более 40 из 100 ее высших деятелей — миллионеры, представляет Америку богачей, неизмеримо далеких от нужд рядовых граждан, неспособных понять эти нужды и фактически не желающих делать этого. Высокопоставленные члены администрации Рейгана с неохотой встречаются с простыми людьми. Их выезды из Вашингтона неизменно предпринимаются для выступлений либо перед меценатами, жертвующими в фонд партий, либо перед аудиториями предпринимателей. Президент и его окружение «искренне полагают, что богачи наделены большими талантами и способностями, чем обыкновенные люди». Выражения сострадания рассматриваются здесь как признак мягкости, они не в моде. «Философия заключается в том, что небольшая группа людей, которые преуспели в жизни, должны править простыми смертными»[19].
В духе «чистого капитализма» дела в Америке повернуты администрацией таким образом, чтобы богатые становились богаче, а бедные — беднее. 1980-е годы стали временем самой большой безработицы за последние четыре десятилетия: работу терял каждый десятый человек. Реальной угрозой для миллионов стала проблема голода, пришлось срочно раскидывать палаточные городки для бездомных. Словно из романа Д. Стейнбека «Гроздья гнева» в сегодняшнюю Америку перенесли длинные караваны старых автомобилей с мичиганскими номерами, везущих теряющих веру в жизнь людей на заработки в Техас. Все это сознательная политика. Америка, мол, чудесная страна, для всех шансы равны, ничто не должно мешать тем, кто умеет распорядиться судьбой. В послании «О положении страны» Р. Рейган назвал «героями 80-х годов» бизнесменов, подобных некоему К. Пересу, «у которого было всего 28 долларов и мечта и который создал прибыльное торговое предприятие во Флориде»[20]. Много ли таких счастливчиков, которым удается так лихо делать деньги? И как много обездоленных, которых на самое дно бросила рейгановская политика грубого наступления на жизненный уровень и социальные права трудового люда Америки ради того, чтобы создать максимально благоприятные условия для большого бизнеса.
У рейганизма, как экономико-политической философии, мало единомышленников даже в Западной Европе — но считая английских консерваторов, западногерманских христианских демократов и других явных представителей толстосумов, тяготеющих к классическим формам капитализма. Классово он подозрителен ко многому из социальных реформ в экономике, скажем лейбористской Англии или Франции социалистов. Время от времени на поверхность прорывается малоскрываемое пренебрежение к другим капиталистическим государствам Европы и к Японии — это, дескать, «гражданские культуры, приспособившиеся к такому состоянию, когда их защищают другие». В руководстве США не хотят делить с кем-либо, даже ближайшими партнерами по НАТО, право решать мировые дела. Нравится это нам или нет, заявляют в Вашингтоне, нынешняя структура мировой политики такова, что сейчас Америка — единственная великая держава, обладающая достаточными ресурсами для того, чтобы участвовать в серьезной игре с «позиции силы».