Отца у поезда мы не увидели. Ни в тот день, ни потом. Только через три месяца беспутица войны с ее самыми невероятными ситуациями сделала счастливый для нас излом, дав несколько часов повидать отца.
В городе никакого секрета не было в том, что Германия нападет на Советский Союз. Этого ожидали со дня на день. Все чаще людей вспугивали учебные тревоги, к ним, впрочем, быстро привыкли. В школьном дворе открыли бомбоубежище, но только на один класс. Остальные же, когда завывала сирена, весело рассыпались среди могильных памятников соседствовавшего с русской школой кладбища. Однажды в школе раздали большие военные плакаты в картинках. Достался о том, как мыть и скрести лошадей в кавалерийских конюшнях. Плакат повесили дома: лошади статные и сильные напоминали о славной коннице-буденнице, которая, думали, и сейчас поспорит с броней на колесах.
Видно, по какому-то соглашению в город приехали на огромных грузовиках германские солдаты, то ли что-то забрать, то ли вернуть. В доме неподалеку от школы был их штаб, в окнах вывесили большие знамена со свастикой и портреты Гитлера. На время в магазинах пропала вкусная литовская колбаса и копчености, германцы все это скупили, забив свои грузовики. Солдаты ходили по городу группами, крепкие, дороги никому не уступали, шли как клин на Чудском озере. Я смотрел на своего отца — совсем не слабее.
На пионерских сборах и просто на переменах между уроками пели вслед за взрослыми:
Если завтра война,
Если завтра в поход,
Мы сегодня к походу готовы.
Не сложилось быть готовым сегодня, тогда как враг изготовился уже вчера. Из-за границы, а она была рукой подать, в нескольких десятках километров, давно несло железом. Там уже таились 190 германских дивизий с общим числом 5,5 млн. человек, 37 тыс. танков, 5 тыс. самолетов и тьма-тьмущая другой техники. Граница была вспорота ножевым ударом армий группы «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Ф. Бока, которые, пройдя с юга через Каунас и Вильнюс, отвернули на Минск. Выше оборону резала, целясь с литовского плацдарма на всю Прибалтику и дальше на Ленинград, группа армий «Север» под началом другого генерал-фельдмаршала В. Лееба. В боях с ними и затерялась воинская часть отца, 37-летнего майора с двумя шпалами на петлицах, для которой, вернее, для горстки оставшихся в живых, передышка наступила только под Великими Луками.
Сорок лет спустя была возможность посмотреть подшивки германских, английских, американских газет за июнь 1941 г. Странное дело, неизбежность нападения Гитлера на Советский Союз, которая чувствовалась и виделась, в мировой прессе не очень-то проглядывалась, Гитлеру удалась глобальная дезинформация, он заставил думать, что основные военные действия 1941 г. продолжатся против Англии, в Средиземноморье, на Ближнем Востоке. Главное же для него, сутью его сумасшедшей доктрины был поход на Восток. Занавес над периферийными военными театрами, включая английский, полагал он, можно будет опустить без труда, когда он того пожелает, между делом.
18 июня 1941 г., среда.
Стокгольм. Шведское телеграфное агентство: «Вся Англия похолодела, задаваясь вопросом: где Гитлер ударит завтра? Положение Британии становится хуже день ото дня. До сего времени военные действия против нее велись на чужой территории. Массированные передвижения германских войск в последние дни по всем фронтам ясно показывают, что вскоре германская пехота вступит на английскую землю».
Берлин. Германское телеграфное агентство: «Правительство рейха выразило возмущение переданной заместителем госсекретаря США Ч. Уэллсом посольству Германии нотой с требованием закрытия всех германских консульств, а также представительства агентства «Трансоцеан», германских железнодорожных и туристических бюро в США».
Рим. «Джорналс д’Италиа»: «Блокируя германские и итальянские представительства в США, американские поджигатели войны открыто объявили экономическую войну силам Оси. Италия встретила это с абсолютным спокойствием».
19 июня 1941 г., четверг.
Берлин. Германское телеграфное агентство: «Вчера вечером в 11 часов в Анкаре германский посол и министр иностранных дел Турции подписали договор о дружбе между Германией и Турцией».
Виши. Адмирал Дарлан с призывом по радио к французам, сражавшимся в Сирии в рядах генерала де Голля: «Еще не поздно признать свою ошибку. От имени маршала Петена, который готов вас простить, я призываю вас перейти на эту сторону огневого рубежа к своим братьям. Де Голлю и другим вашим предводителям не будет снисхождения. Они понесут суровое наказание».
Вашингтон. «Ассошиэйтед пресс»: «Министр финансов США Моргентау сообщил журналистам о начале переговоров с представителями СССР о размораживании советских авуаров в Америке в соответствии с решением президента Рузвельта».
20 июня 1941 г., пятница.
Берлин. Германское телеграфное агентство: «Посольству США в Германии вручена нота с требованием, чтобы чиновники американских консульств и бюро «Америкой экспресс компани» были отозваны из Германии, а также Норвегии, Голландии, Бельгии, Люксембурга, из оккупированных областей Франции, Сербии, Греции».
Нью-Йорк. «Нью-Йорк таймс»: «Военные действия в Северной Африке доказывают, что английские военно-воздушные силы, несмотря на все старания, не в состоянии действовать в тех же размерах и с такой же эффективностью, как и германские».
Москва. СЕП: «На Всесоюзной сельскохозяйственной выставке этого года демонстрируется 400 сельхозмашин различных видов. 60 из них — совсем новые конструкции, которые осенью впервые выйдут на поля».
21 июня 1941 г., суббота.
Рим. «Джорпале д’Италиа»: «Предстоящая неделя может принести сенсационные события».
Берлин. Германское телеграфное агентство: «Окончательный план уничтожения Англии готов».
В Москве английский посол Стаффорд Кирппс срочно запросил о встрече с И. В. Сталиным. Не спеша, паузами подчеркивая значимость говоримого им, посол стал читать личное письмо Черчилля: «Я располагаю достоверными сведениями от надежного агента, что, когда немцы сочли Югославию пойманной в свою сеть, то есть после 20 марта, они начали перебрасывать из Румынии в южную Польшу три из своих пяти танковых дивизий… Ваше превосходительство легко поймет значение этого факта».
Сталин понимал. Растолковывать азбуку ему было не нужно. На столе кремлевского кабинета лежали донесения из посольств и от резидентов о том, что Берлин скрытно и в больших масштабах стягивает к границе СССР ударные части своей армии. От Рихарда Зорге из Токио, Владимира Заимова из Софии и других советских разведчиков шли тревожные сообщения, назывались сроки начала «плана Барбароссы».
Взгляд пришелся на большой глобус, стоявший в кабинете. Над континентальной Европой, которую к тому времени впору было окрасить в коричневый цвет, не занятых фашистами мест оставалось всего ничего — держалась Англия, припаленная, однако, Дюнкерком и налетами люфтваффе. Соединенных Штатов видно не было, затаились по ту половину шара. Куда повернут англичане, если дело дойдет до дола, под какие ветры они подстроятся? И стронется ли с места североамериканская держава или, как и в первую мировую, будет до конца отсиживаться за горизонтом, чтобы потом стать выше других?
Информация Черчилля о переброске германских танков к советской границе, конечно же, была важной. Еще важнее был тон и сама суть послания. Впервые английский премьер-министр заговорил языком порядочного человека. Что ж, если Черчилль о сотрудничестве всерьез, Москва к этому готова давно.
Посол Криппс вышел из кабинета, на Ивановской площади перед Царь-пушкой его ждал автомобиль. Добираться до посольства было недолго. «Роллс-Ройс» выехал через Боровицкие ворота, поднялся через Каменный мост на ту сторону Москвы-реки, где на Софийской набережной окна в окна с кремлевскими дворцами и поныне стоит посольство Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии. Несколькими днями позже Черчиллю доложили шифровку посла Криппса, в которой тот излагал свои впечатления от кремлевских встреч. Прочитав ее, премьер сказал: